Ропот Бездны

– Неужто тебя оскорбляет упоминание семьи? Из-за того твоего трофея с севера…

– Такова воля Ашу.

– В таком случае насладись ею сполна. А потом приходи ко мне, Аран, когда завершишь свою… миссию.

– Зачем?

– Ты пройдешь последнее испытание и заслужишь награду – тайну, которую Ашу раскрывают лишь избранным. Заверши данную тебе задачу и приходи ко мне.

Аран кивнул. Он вернется, но сначала… Впереди у него путешествие в башню вершителей. Там он дождется преступников – или настигнет их, если они уже добрались, – и поведает об их злодеяниях. Правосудие свершится – Аран за этим проследит. А потом он заслужит дар Ашу – Саргон откроет ему тайну, осветит его новую дорогу.

Это не конец Арана. Не конец рода Даор.

Внутри башня вершителей поражала аскетической строгостью. Во всем чувствовалась отстраненность. Никаких украшений, никакой лишней мебели и лишних людей. Даже слуг не было. Вершители, державшие в страхе правителей провинций, отказывались от удобств.

Энки при тусклом свете факелов тащили в темницу по одинаково пустым коридорам со стенами из необтесанного камня. Схватили жреца в считаные секунды. Вершители выползли из логова, будто почуяв его. Ни Энки, ни Шархи, ни Сурия не смогли пошевелиться в их присутствии. Впервые жрец видел больше тридцати вершителей одновременно, и они подавляли.

Шархи пытался вступиться за друга, приводил доводы, но высокородного никто не слушал. Жреца сразу же отделили от спутников, приволокли в небольшую комнату и с грохотом заперли мощную деревянную дверь. Выхода не было. Отчаявшись, Энки попробовал перешагнуть Грань, но не смог – словно в стену ударился.

Энки не знал, сколько прошло времени. Он сидел в полной темноте – для узника не удосужились зажечь масляную лампу. Минули часы? Дни? Или его втолкнули в камеру мгновения назад?

На ощупь Энки изучил каморку. В ней не нашлось ничего, даже соломенной подстилки. От камней исходил холод – похоже, жара снаружи не затрагивала башню.

Энки присел на пол, надеясь, что глаза привыкнут и тьма хотя бы немного рассеется. Без толку. Ему предстояло дожидаться участи в темноте.

Что ему предстоит? Казнь, очевидно. Когда? Вопрос сложнее. В пустыне Энки думал, что готов поплатиться жизнью в руках вершителей, но теперь отравляющее сожаление и разочарование все глубже въедались в душу, распаляли огонек гнева. Едва Энки нащупал цель, обрел место в жизни, как у него отбирали все. На что он готов пойти, чтобы отстоять свое?

Сидеть и покорно ждать жрец не собирался. Ему не победить, но пару неприятных сюрпризов для тюремщиков он припасет. Энки вслепую провел руками по полу камеры, пополз, ища хоть что-то полезное. Пустота. Начищенный ледяной пол. Найти бы камень – достаточно тяжелый и желательно с острыми краями.

Пусть вершители и обладали таинственными силами, но черепа у них человеческие. Заходя в камеру к поверженному жрецу, разве будут они ждать удара? Вряд ли.

Энки уперся в стену, так ничего и не найдя. «Тогда нужно встать около двери, – решил жрец. – Притаиться, а потом… использую один из приемчиков Шархи».

Он все ждал, ждал и ждал. Вокруг – тишина и пустота. Энки проговаривал план – отгонял подступивший из мрака страх. Собственное дыхание, смешанное с шепотом, вырывалось из груди хриплыми присвистами.

– Устраиваешься на новом месте?

– Как ты…

Энки подпрыгнул, застигнутый врасплох, – не слышал, чтобы кто-то входил. Насмешливый голос Маара он узнал сразу. Вершитель появился рядом из ниоткуда. Уж не прятался ли этот сумасшедший поблизости, чтобы потом внезапно выпрыгнуть?

Руки зачесались наградить рыжеволосого парочкой ударов кнута. Вот кем стоило заняться «наставнику» из злополучного города перевоспитания!

Энки скрипнул зубами.

– Сердишься? – посмеивался Маар. – Будет тебе.

– Разве есть причина сердиться? Твои обещания…

– Не спеши во всем обвинять меня, Энки. – Голос Маара прозвучал совсем близко. – Я хотел первым прийти и подготовить почву, но сражение с Нергалом иссушило меня. Он заточил меня, и я с трудом смог выбраться. И теперь я виноват перед вершителями – Нергал обязательно поведает, что я помешал захватить беглого жреца…

Энки выругался – грязно, как торговцы юга.

– Шархи кинулся оправдывать тебя перед вершителями. Истинный герой! – Веселья в голосе Маара прибавилось.

– Вершители не помогут Шархи вернуть провинцию?

– После той сцены, что он устроил? Очень сомневаюсь.

Энки в раздражении пнул стену, на которую опирался. Все пошло прахом.

– Надеюсь, ты пронес с собой оружие? – спросил жрец.

– Зачем оно тебе?

– Утяну с собой побольше вершителей, когда явятся.

– Прелестно, Энки, – загоготал Маар, – но позволю себе предложить что-то более… интересное. Я отведу тебя туда, где ты найдешь помощь для себя и Шархи.

– «Отведу»? Ты уже «отвел»! Думаешь, вершители нас отпустят и еще дверь придержат?!

– Далеко идти не придется. Мы почти на месте. Как нам повезло, да? Выберешься из когтей вершителей да еще Шархи поможешь.

– Я тебе не верю.

– А у тебя есть выбор?

Раздался чиркающий звук, и факел в руках Маара ослепительно вспыхнул. Энки зажмурился.