Ропот Бездны

– Если ты ранена, я не могу отвернуться. Я лечу твою рану, мы тратим воду и лишаемся нескольких глотков.

– Логично. Я подожду. Позже, когда будет больше воды.

Не на такой ответ рассчитывал Энки, но он лучше, чем ничего.

– Идемте, нет времени на привал! – крикнул Шархи, успевший их обогнать, и они поплелись к высокородному.

Периодически Энки оборачивался. Город «перевоспитания» остался позади, но запертые в нем люди… Что, если бы Уту был жив и нашелся в таком городе? Энки ушел бы так же, не сказав ни слова? А если бы заковали Сатешу? Или Шархи? Энки отдал бы жизнь за них – но не за незнакомцев. Он был готов бороться и за остальных, но при условии шанса выжить. Не трусость ли это? Жизнь за жизнь – уже хорошая сделка. Тем не менее свою жизнь Энки надеялся продать не за десятки, а за тысячи.

Какое высокомерие! Мать бы высмеяла его. Или нет? Он понятия не имел о воззрениях Ишари.

За нерадостными мыслями жрец и не заметил, как они подошли к башне – высокой, без окон. От основания до самого шпиля ее покрывали барельефы, посвященные Ашу. Великие Спящие опоясывали башню, стоящую на небольшом островке посреди пропасти. Земля вокруг нее обвалилась, создав провалы. К воротам башни подводил веревочный мост: оступись – полетишь прямиком в пасть пропасти. Кобальтовый орел у входа наблюдал за теми, кто дерзнул явиться в дом вершителей. Арбэл…

«Но почему именно повелитель западных земель охраняет башню вершителей?» – задумался Энки. Жрец был готов думать о чем угодно, лишь бы отложить решающий момент.

– Тебе лучше не заходить, Энки, – сказал Шархи.

– Не доверяешь словам Маара? Он обещал, что вершители выслушают.

– Маар не может знать всего. Я тоже думал, что Иль-Нарам не предаст.

– Но преступление Нергала…

– Сатешу ты не вернешь. Думаешь, она желала, чтобы ты попал к вершителям? Ты не почтишь память о ней, если умрешь.

– Я так долго шел сюда…

– К вершителям? Сомневаюсь, Энки. Месть Нергалу или наша мечта?..

Шархи был прав. Дорога вела дальше. Он нашел ее.

– Мы вместе взялись за непростую задачу. На весах не только твоя жизнь. Думаешь, я буду просто наблюдать, если они задумают тебя казнить? У нас с тобой есть причина жить, друг мой. – Он положил руку на плечо Энки. – Я расскажу о преступлении Нергала, но не обещаю, что меня выслушают – я ничего не видел.

Беседу прервал скрип открывающихся ворот башни. Вершители вышли сами. Один за другим прошли по мосту, приближаясь к замершим путникам. Энки не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Взгляды вершителей, скрытые за красными повязками, без всяких сомнений, устремились на него.

– Жрец, – разом выдохнули они.

Сердце Энки замерло.

Глава 18 Саордал

Сами Ашу с одобрением взирали на него, раз преступники объединились, и Арану не пришлось выбирать, кого преследовать. Едва встав на ноги и получив от шпионов подтверждение, что Сурия, Энки и Шархи двинулись к башне вершителей, воин последовал за ними. По какой дороге шли преступившие закон, Аран не узнал. Весть о его изгнании разлеталась по югу, и сообщения от соглядатаев перестали приходить. Связи обрывались. Союзники отворачивались. Но какой смысл беспокоиться об этом, если Ашу возложили на него важную миссию? Он обязан сосредоточиться на ней. Должен остановить тех, кто рушит устои Ашу и жизни окружающих. Арана призвали сломить зло. Великие Спящие испытывали своего воина, чтобы закалить его. Иначе как объяснить напасти, свалившиеся на семью Даор?

– Ты специально явился именно ко мне?

Какая честь!

Кисть в руке жреца подрагивала. Несмотря на его опрятный вид и прямую, как столб, осанку, годы брали свое – Саргону минуло восемьдесят. Но именно его Аран попросил призвать, едва переступив порог города Сатто. К счастью, ему, прошедшему испытание Шамаша, не отказали. И через испытание провел его именно Саргон. Старик уже не мог подняться к солнцу, чтобы нанести рисунок, поэтому Аран спустился к нему на нижний уровень пещерного города.

– Зашел по пути. Так уготовила судьба и воля Ашу, – ответил Аран.

Тонкие губы Саргона расплылись в улыбке.

– Раньше Великие Спящие не особо тебя волновали, Аран.

– Я был дураком. Докатился до того, что позволил потускнеть ритуальному рисунку на груди! Мне кажется, я только сейчас начинаю понимать Ашу и принимать их Путь. И данную мне миссию.

– О?

Кисть в руке Саргона вывела очередной золотой завиток рисунка на груди воина.

– И до моей темной обители дошли слухи, Аран. Семья Даор…

– Это испытание, – отрезал Аран.

– Да-а, – протянул старик, всматриваясь в лицо собеседника, и улыбнулся – счастливо, как беззаботный мальчишка. – Вижу. Вижу ее печать на твоем сердце. Молод, а все одно – смерть к тебе привязалась. Аран Даор, помнишь ли ты нашу первую встречу?..

Как не помнить! Аран помешал Саргону устроить побег двух молодых жрецов, а потом попросил, чтобы именно он стал его провожатым на испытании Шамаша.

– Твоя матушка приходила перед испытанием, – говорил Саргон все с той же блаженной улыбкой. – Волновалась за тебя. Умоляла позаботиться о ее любимом сыночке.

– Прекрати. Замолчи.