Ропот Бездны

– Злишься? – спросил он будто невзначай.

– Нет. Гнев ведет к позору.

– Твой отец…

– Южанин убил его в бою. Я видела. Нет причин ненавидеть южанина – все было по чести.

– Тебе никто не запрещает злить…

– Я не спрашивала твоего совета, лживый жрец. – Она не кричала, но ее голос обжигал морозом.

Энки молча собрал добытое мясо и ушел.

Сколько они шли? Песок, песок, песок… Он будто заполнил весь мир, и ничего не осталось, кроме него. Кроме него и жажды. Украденная у Арана карта помогала, но они все равно плутали. Шархи недовольно поглядывал на Сурию – та не оправдывала его ожиданий. Но благодаря ей они все еще не умерли. Сурия показала, что воду можно найти в длинных колючих растениях – кактусах. Она разрезала их стволы ножом и выдавливала крохи влаги – горькой, спасительной. Сок даровал облегчение, пусть его и не хватало, чтобы утолить жажду.

– Мы не продержимся долго. – Шархи всматривался в карту. – Перед башней отмечен Колодец Шамаша. Знаешь, что это, Сурия?

– Нет.

– Необычно. Ни один колодец не отмечен, кроме этого. Надеюсь, там и правда есть вода. Сможешь вывести нас к колодцу по прямой, северянка?

– Да.

Как всегда, уверенный ответ. Сурия никогда не говорила «попробую» или «постараюсь», но это не значило, что она непременно добьется успеха. Энки припоминал: с такой же уверенностью она говорила, что поведет их кратчайшей дорогой, а потом они пришли к стеле Шамаша и сверились с картой. Выходило, что они отклонились от пути и зря потратили драгоценные запасы воды.

– Ты уж постарайся, Сурия. – Шархи небрежно свернул карту. – Южане безумны, их карты наполовину состоят из загадок. Что им прятать? Ничего тут нет, кроме бесполезного песка.

Песок пробирался под одежду. Песок скрипел на зубах, попадал в глаза. Прикрывая лицо рукавом, Энки брел за Сурией, мечтая о кувшине любого напитка. Сатеша, вершители, планы – ничто не могло затмить образ бегущей из источника воды.

Сурия сверялась с картой каждые тридцать шагов – Энки считал. Ее кожа алела и облезала, как при ожоге, но решимость северянку не покидала. Сощурив слезящиеся глаза, она бормотала нечто похожее на стишок и не сбавляла темп.

Судя по карте, Колодец Шамаша уже должен был появиться, но перед ними, дразня, возвышались одни барханы. В воздухе повис невысказанный вопрос, озвучивать его никто не хотел.

Ноги увязали, что ни шаг – сражение. С потом из тела уходила живительная влага, пересохший язык едва ворочался, облекая мысли в неразборчивые слова. Смогут ли они добраться?.. Уту, Гирра и Рафу все еще наблюдали. Ждали, что скоро Энки к ним присоединится?

– Нашли!

Хриплый крик Шархи заставил Энки отвернуться от мертвецов.

– Мы добрались!

Идеально круглое озеро посреди пустыни – таким был Колодец Шамаша. Энки не мог поверить своим глазам. Они уже встречались с миражами, и в конце их надежды безжалостно разбивались. Но это озеро… Оно становилось ближе и ближе. Вода в нем была непроницаемо-черная. Пугающая. Манящая.

– Черная вода, – озвучила очевидное Сурия. – Это и для юга… слишком.

Жажда легко взяла верх над благоразумием. Вот Энки думает, что пить черную воду не лучшая мысль, но в следующую секунду встает на колени и приникает к сверкающей глади.

Они втроем пили черную воду, и жрец поражался ее чистому вкусу. Напившись, он с удовольствием умыл лицо и смочил волосы.

– Шархи?

Шархи и Сурия лежали у самого края озера. Голова высокородного грозила вот-вот окунуться в воду – безвольно обмякшее тело склонялось все ниже и ниже.

– Шархи! – Энки подлетел к другу и перевернул его на спину, не давая захлебнуться. – Что…

Озеро исчезло. Пустыня схлопнулась в крошечную точку и сгорела.

Энки огляделся. Они с Шархи стояли в маленькой и холодной комнате, окруженные зеркалами. Куда ни глянь – отражения тусклых образов незнакомых людей.

Энки знал, где находится. Не за Гранью, нет. Он каким-то образом проник в сознание Шархи. Но откуда взялась уверенность? Он знал… Помнил. Это сделала вода из Колодца Шамаша. Она позволила ему, жрецу, прикоснуться к тайнам сердца другого человека. Воспоминания, страхи и надежды обретали воплощение – все самое сокровенное становилось… игрушкой.

Откуда эта мысль?..

– Шархи?

Высокородный не услышал, не заметил его. Зато Энки чувствовал и видел то, что терзало друга.

До Шархи доносился голос матери, рассказывавшей о далекой родной стране, что лежала за пределами Аккоро. Стране, где не было деления на касты, где каждый сам выбирал жизненный путь. Шархи страстно желал, чтобы рассказы матери были правдой. Он хотел для себя жизни, свободной от цепей Ашу. К ней его вел голос матери, а вот лицо ее смазалось. Не осталось ни портретов, ни украшений – у захваченной в рабство женщины не было ничего своего. Она стала тенью еще при жизни, как только властитель Шадор наигрался с ней. Но не для Шархи. На него смотрели с презрением, ведь он был рожден от иноземки. Шархи гордился своим происхождением. Он лучше их, свободный от страхов и предрассудков. Чем больше другие высокородные издевались над ним, тем выше он держал голову.