Ропот Бездны

– У нас много дел впереди, Сурия. Мы не позволим мелким условностям нам помешать. Меня называй Шархи, – небрежно кинул он и добавил: – Не создавай проблем, Сурия. Вот, допей остатки воды, иначе рухнешь.

Сурия не противилась. Она вообще вела себя смирно после заключения договора с Шархи. Случилось это сразу после того, как Аран упал ничком. Сурия сбросила со своего плеча руку Энки, достала нож и вспорола грудь умершего отца. Энки едва успел отвернуться к стене, как его вывернуло.

– На севере так принято или это она… особенная? – задумчиво протянул Шархи, оценивающе смотря на девушку, достававшую из груди северянина сердце.

– Зачем… Зачем ты?.. – Энки с трудом сдержал поднимавшуюся по горлу желчь.

– Если я не принесу сердце отца домой, его дух не найдет дорогу к Полям Благочестия, – ответила Сурия, деловито обматывая сердце обрывками одежды.

– Пойдешь на север? – полюбопытствовал Шархи.

Девушка покачала головой.

– Сердце воина может вернуть только воин. А я… я пока не могу.

– «Пока»? Думаешь, через годик-другой твоя ал'сора изменится?

– Ал'сору воина можно заслужить в битве, покрыв себя славой. Кровью можно смыть даже метку низкорожденной.

– Очаровательная традиция! Ты давно на юге? – спросил Шархи.

– Несколько лет.

– Отлично. Твои знания пригодятся. Иди с нами, и тебе представится достаточно возможностей осуществить свою… мечту. – Последняя фраза показалась Шархи забавной, и он едва сдержал улыбку. – Если тебе нужны враги, у меня их предостаточно.

– Клянешься? Я ищу битвы с вражескими воинами.

– О, разумеется! Правда, еще ни разу не клялся низкорожденной. Но сейчас мы все равны, правда же?

Сурия к ним присоединилась. Точнее, она держалась чуть поодаль, возможно, еще прикидывая, так ли ей выгодно идти вместе с Шархи. К наступлению сумерек она все же подошла к ним, помогла разжечь костер и принесла на ужин несколько жирных пауков. Мерзкие твари, на которых и смотреть-то противно.

Энки осилил половину. Закрыв глаза, он представлял, что жует хрустящее печенье, а не восьминогое существо. Боль в руке тоже отвлекала. Она иногда почти не чувствовалась, а порой впивалась в плоть тысячью игл. Рука плохо слушалась – пальцы шевелились, но с трудом. Энки не показывал виду, что невидимая рана беспокоит его, однако ни от кого не укрылась его неуклюжесть. Шархи ворчал что-то про лекарей, которых нужно найти сразу по приезде в башню, а Сурия притворялась, что ничего особенного не происходит. Это ей отлично удавалось.

– Сурия, ты правда готова убивать ради новой ал'соры? – спросил Энки, когда они укладывались спать.

– А разве ты не собираешься сделать то же самое, лживый жрец?

– Не называй меня так.

– Странно, что ты еще жив. Ты же так далеко от костра, а солнце зашло.

– В твоем крае и правда жрецы умирают без солнца?

– Без солнца, без огня, – сказала Сурия и прикрыла глаза. – Приход ночи означает смерть. Но здесь все… не так. Будто неправильно.

Энки фыркнул:

– Судя по твоему рассказу, что-то неправильно как раз на севере, а не на юге или востоке.

Он устал, но не мог заснуть. Шархи, по всей видимости, страдал от похожей проблемы. Высокородный сидел у костра и подкидывал в огонь хрупкие сухие ветки. Их нашлось совсем немного. Огонь потухнет задолго до утра, и холод заставит продрогнуть до костей.

Энки поднялся с песка и устроился рядом с Шархи.

– Что дальше?

– Хм… О чем ты, друг мой?

– Что будет после? Если вершители согласятся помочь?

Пламя отразилось в черных глазах высокородного. Он расправил плечи, словно уже сейчас готовился к грядущей схватке.

– Вершители возьмут новые клятвы у высокородных и воинов – они присягнут мне, их законному властителю, и не смогут ослушаться.

– В прошлый раз это их не остановило, – заметил Энки.

– Будет непросто, друг мой. – Шархи вздохнул. – То, что я планирую, все изменения… Высокородным это не понравится, пусть я и буду вводить их постепенно. Я бы сказал, милость для низкорожденных покажется благородным семьям оскорблением. Столько всего предстоит сделать, и просто не знаешь, за что браться. Будет сложно. Может статься, что и продлится мое правление недолго, но я не откажусь от своих планов.

Энки ему верил.

– Я поддержу тебя, Шархи.

– Я почти наверняка проиграю.

– Знаю.

Потрескивал костер, искры по одной взвивались вверх и исчезали в темноте. Шархи кинул в пламя последнюю ветку. В ночной тишине его голос был едва слышен.

– Спасибо, Энки.

С наступлением рассвета они продолжили путешествие. Выглянувшее солнце быстро прогнало прохладу и с каждым часом делало жизнь путников все более невыносимой.

Сурия по пути добывала еду – в основном змей. Она с остервенелостью набрасывалась на них. Хватала рептилий, не давая им вывернуться и ужалить, и камнем превращала головы в месиво. Она все колотила их и колотила, хотя в том не было надобности – змеи издыхали после первого удара. Когда Сурия снимала с добычи кожу, ее трясло, ноздри раздувались, а глаза бегали, будто искали, кого еще можно приложить булыжником.

После очередной «разделки» мяса, Энки осторожно подошел к девушке и собрал порубленные змеиные тушки.