Ропот Бездны

И все же главной наградой для Арана было не золото и не слава. За победы он удостоился пройти испытание Шамаша, а ему было всего двадцать три года! Обычно воины заслуживали свое право не раньше тридцати пяти, а потому не раз и не два завистники покушались на Арана, принесшего честь в свою семью. Аран и раньше проверял еду на яд, но с тех пор стал во сто крат осторожнее. Подсыпать смертельный порошок в кубок противнику зазорным у южан отнюдь не считалось. Наоборот, отравления были изысканной игрой, которой высокородные и воины посвящали бо́льшую часть времени. Матери по капле давали своим младенцам яды, дабы их тела научились бороться с ними.

Но от всех разновидностей отравы нельзя защититься. Умельцы с азартом создавали новые виды смертельных и чаще всего безвкусных добавок.

Арану эти танцы с ядами никогда не нравились – он больше доверял своему клинку. Семья посмеивалась над ним, но не упрекала. Да и как они могли? Аран принес их дому славу, завершив испытание и вернувшись живым.

Чаще всего заслужившие испытание Шамаша его не проходили – довольствовались правом и привилегиями, но рисковать не желали. Те же, кто отваживался, редко оставались в живых. За все известное мудрым время лишь двое справились и выжили. Аран стал третьим.

Каждая деталь испытания впечаталась в его память. Палящее солнце, голос жреца и горечь черной воды из Колодца Шамаша, которую ему велели выпить. После этого мир завертелся, и он перенесся в место, доступное только жрецам – за Грань. Конечно, он был не один. Его сопровождал старенький жрец, постоянно твердивший не отпускать руку. «Отпустишь – и больше не проснешься. Я удерживаю твой дух от путешествия на Поля Благочестия».

Аран это понимал. Он слышал зов – желал вырваться из хватки жреца и отправиться… дальше. Но воля Арана была сильна. Он дошел до Чертогов Ашу и узрел спящего Шамаша. В тот миг душа его вспыхнула просушенной щепкой и сгорела. Аран чувствовал, как его сущность погибает, но не устрашился. Смерть его не пугала. Дух его рассыпался пеплом, а потом возродился. И крохотная часть огня Шамаша осталась с ним навсегда. С того дня каждый день солнце восходило на груди Арана – ныне он единственный из живущих удостаивался такой чести.

Кисточка в руке жрицы замерла – она завершила узор. Но женщина продолжала тянуть время и не спешила возвращаться к паланкину. Глаза ее с жадностью впивались в светлеющее небо. Аран понимал ее интерес – далеко не каждый день или, если уж на то пошло, год южные жрецы видели мир при свете солнца. Однако медлить дальше он не мог – у него оставались дела поважнее.

Аран махнул рукой слугам, чтобы те поднесли паланкин поближе. Жрица нехотя прошла пару шагов по выстланному для нее ковру и молча забралась внутрь. Слуги подняли свою ношу, а после в сопровождении Арана направились обратно в пещерный город.

Вход в него походил на огромную оскаленную пасть льва. Острые каменные пики вставали на пути, напоминая об опасности, таящейся за их пределами. Силло, родной город Арана, стоял рядом с границей восточных земель и был одним из поселений, вырубленных внутри горы. Ходили легенды, что города в каменных утробах создал сам Шамаш, ведь смертным такое не под силу. Сеть туннелей выводила то к обширным площадям, то к жилым районам, то к чарующим подземным источникам. Раскаленные печи не давали прохладе подобраться слишком близко, а тысячи факелов разгоняли темноту. Позолоченные каменные своды сверкали, отражая огни и привлекая внимание к статуям, – укрывшиеся в нишах или выступающие прямиком из стен, они были столь детально проработаны, что походили на живых существ.

Аран проводил взглядом паланкин, который унесли на нижний уровень города, а сам зашагал в свое поместье. Оно стояло прямо у дворца, ведь семья, которой служил род Арана, была избрана на правление Шамашем. Аран слышал, что в восточных провинциях рода властителей меняют, словно испачканную одежду. Какое варварство! Южане, хвала Великим, уважали тех, кому венец на голову возложили сами Ашу, их рода непрерывно правили в своих провинциях.

Слуги поднесли Арану чистую прохладную воду, рядом поставили серебряный поднос с вином и сушеными фруктами. Умыв лицо, воин пригубил напиток. Привкус яда был успокаивающе знакомым, из-за него Аран не беспокоился. Покажись вино на вкус слишком чистым – был бы повод поволноваться и предположить, что он не смог распознать вид отравы.

– Позовите Сурию, – велел Аран слугам, надеясь, что девушка уже готова.

Он так долго ждал, чтобы преподнести свой подарок властителю! Подобная диковинка его определенно позабавит. Скорее всего, он не оставит при себе Сурию надолго – уж слишком сильна неприязнь к другим народам, – но Аран все равно не жалел, что потратил год на ее воспитание. Властитель сможет утолить свое любопытство, а больше причин для подарка и не нужно.

– Вы звали, господин?