Ропот Бездны

Аран поморщился. Он пытался сделать голос девушки мягче, но мороз ее родных мест по-прежнему в нем отражался. Она не была красива, но необычная внешность притягивала взгляд. Белесая кожа, такие же белые волосы, заплетенные по северной моде в косы, и почти бесцветные серые глаза. Внимание привлекала ал'сора низкорожденной. Жаль, конечно, что попалась не мудрая, но приходилось работать с тем, что есть. Повезло, что речь у нее была правильной, – Сурия с детства прислуживала в доме воинов.

Аран еще раз придирчиво осмотрел свой подарок и велел дать девушке лучшие одежды. Тончайшие ткани, подчеркивавшие фигуру, лоснились под светом факелов, словно напитанные водой. К сожалению, под ними была жилистая тощая девчонка, чьи формы не радовали глаз, а исполосованная шрамами спина и вовсе вгоняла в тоску. Северяне безрассудно портили все, что им принадлежало.

– Иди сюда, Сурия, – усмехнулся Аран. – Сегодня тот день, когда ты узришь нашего господина-властителя. Это великая честь…

Девушка в упор смотрела на него своими жутковатыми глазами. Аран надеялся, что они не оскорбят властителя.

– Ты рада, Сурия? Не могу понять. У тебя всегда одно и то же выражение лица.

– Я счастлива, господин.

Все тот же ровный холодный тон.

– Развлеки его своими историями, Сурия. Вы, северные дикари, столько всего придумали! Я до сих пор не могу поверить, что ваши высокородные отдали право правления воинам.

– Так и есть.

– Презабавно! Вершители не могут добраться до вас через заснеженные перевалы, а вы этим так нагло пользуетесь.

– Да, господин.

На ее губах не было и тени улыбки.

Аран залпом допил вино – досадно, что не оставалось лишней минуты посмаковать вкус.

– Ты помнишь, как вести себя в присутствии властителя?

– Да, господин.

– И ты…

– Аран!

За гневным окриком последовал грохот – Аран едва успел уклониться от вазы, летящей прямиком ему в голову. Крупные осколки разлетелись за его спиной, но причиненный ущерб не успокоил ярость ворвавшейся женщины. В темных глазах, подведенных золотом, зарождалась буря, многочисленные серьги в ушах покачивались и позвякивали, выдавая настроение хозяйки.

– Доброе утро, мама.

– Едва ли ты сделал мое утро добрым!..

За вазой последовал хрустальный кувшин – благо мать не метнула его в сына, а просто разбила об пол. Сурия, стоявшая рядом, как окаменела, но на лице ее промелькнула растерянность. Пылкий характер южан сбивал ее с толку.

– Ты хоть знаешь, что о тебе говорят?

– Уверен, судачат о моем непередаваемом великолепии.

– Аран…

– О чем же еще они могут говорить?

– Ох, дай подумать… Ах да, о том, что ты затащил в постель высокородную.

– Еще вопрос, кто кого затащил. Это я поддался ее чарам. Но всего лишь раз. Или два… Не будем же мы мелочиться и считать, правда, мама?

– А драка?! Аран, почему ты подрался с воином из семьи Зоратти?

– Он нанес первый удар. Разве я виноват, что он не понял мою шутку и полез с кулаками?

– Шутку, в которой сплетаются в объятиях его отец с пустынной гиеной?

– О да, она самая.

– Можно же поступить как подобает, а не кидаться оскорблениями и драться!

– Не буду я никого травить. И тебе не о чем волноваться: я не отступаю от Пути и законов.

Рука матери потянулась к подносу, и он обрушился на голову Арана – в ушах зазвенело, будто в гонг ударили.

– Я подыщу тебе супругу, Аран! Если Шамаш будет милостив, после этого ты успокоишься. И союз с другим семейством нам не помешает.

Аран невольно посмотрел на вертикальную полосу на нижней губе матери – такую наносили всем, кто соединился с избранной парой на церемонии. Прошло много лет с тех пор, как ее супруг умер, но мать не стирала метку. Аран же, напротив, не спешил обзаводиться подобным украшением.

– Лучше сразу парочку. Одной маловато.

– Аран!

Он подхватил мать на руки, закружил ее и расцеловал в обе щеки.

– Оставь беспокойства, мама.

– Ну что за невоспитанный ребенок!

– Мне пора к властителю, но позже я зайду к тебе, хорошо? Выпьем вина и обо всем поговорим.

– Ладно, пусть будет так. – Она вздохнула и наградила его ответным поцелуем в лоб. – Счастливого пути, мое сокровище.

Аран осторожно поставил мать на ноги и поманил за собой Сурию. Он никогда не опаздывал на встречи с властителем. Путь до его дворца занимал совсем немного времени. Как и все дома в городе, он был частью пещеры, но всякий камень там покрывала позолота. Символ солнца, встречавшийся повсюду, не давал забыть, что во дворце живет семья, избранная самим Шамашем. Аран прошел по знакомой дороге в личные покои и тут же пал ниц. Сурия последовала его примеру.

– Поднимись, Аран. Рад тебя видеть, мой мальчик.

Аран повиновался скрипучему голосу и широко улыбнулся. Властитель Думузи был стар и сутул. Волосы его поседели, лицо сморщилось, подобно сушеному фрукту, а тело ослабло. Думузи правил провинцией более пятидесяти лет, и убить его пытались всего пятнадцать раз – что это, если не признание народной любви?

– Ты заходишь ко мне все реже и реже, Аран, а я так люблю твои истории.

– Прошу меня простить, господин.

Думузи отмахнулся.

– Тебя ведет мелодия юности, Аран, и такой старик, как я, менее всего занимает твои мысли.