Рос орешник...

— Мы в восемь часов ушли отдыхать. К себе в комнату. Коля у себя сидел. Если он уходил, то ненадолго… Кино по телевизору шло, Коля заглядывал к нам, звал смотреть. Мать-то уж дремала, а я вышла, посидела, но быстро сморило меня, старую. Что-то непонятное казали, и я ушла.

— Во сколько вас внук к телевизору позвал?

— В половине десятого… А что случилось? Что случилось? Тот про арбузы, а вы про телевизор. Что случилось?

— Да так, ничего. Пойду дальше искать… его. Спасибо за водичку.

Попов и Боков стояли возле «Москвича», курили. Увидев выскочившего на улицу следователя, лишь удивленно переглянулись.

— Извините. Еще три минуты. Извините, — Гарусов побежал к телефонной будке, той самой, откуда была вызвана «скорая помощь» для Ирины.

— Борис? Слава богу. Боря, он должен был выбросить нож где-то в радиусе максимум до двухсот метров. Пошли побольше ребят. Осмотрите дом 23а. Угловой. В каждом подъезде, вниз по лестнице, вход в подвал, там клетушки, где жители дома хранят, видимо, старое барахло, ну и картофель… И так далее… Затем чердак. Хотя вряд ли… Но проверить надо. Канаву вдоль обочины. Ящик для мусора… Двор… Вдали забор, за которым стройка… Металлический гараж.

— Кто он?

— Локунев Николай Юрьевич. Тридцать лет. Работает на заводе. Я еду на завод.

— Задание понял.

Попов и Боков уже находились в «Москвиче». Тихо разговаривали и… улыбались. «Помирились», — отметил следователь, садясь в машину.

— Нужна ваша помощь… Согласны?

— Согласны, — миролюбиво протянул инженер, а второй торопливо кивнул.

…Возраст Николая Локунева сразу трудно определить. Настолько бесцветная личность. Можно дать и двадцать пять, и под сорок. Редкие волосы, прикрывающие лысину. Темный костюм. Импортный… Поношенный. Ростом невысок — сто шестьдесят два? Сидит весь сжавшись, как воробей в сильный мороз, весь в своих мыслях. Казалось, он лишь старательно делал вид, что вникает в разложенные бумаги. Когда в комнату вошел следователь, он нервно вскинул голову, но взгляд его мгновенно потух, и он, успокоенный, склонился над столом.

Боков посадил Сергея Гарусова за пустой конторкой («Зина в годовом отпуске») лицом к Локуневу. На следователя никто из восьми находившихся в бюро комплектации не обратил внимания. Лишь сидевший у окна за двухтумбовым большим столом («Горбушин?») взглянул поверх очков на Сергея: «Не из Ярославля?»

Следователь перед этим с час просидел в отделе кадров и у Рычкова, начальника отдела комплектации, и сейчас незаметно наблюдал за Локуневым.

После школы — Кировский пединститут, физический факультет… Поступал — лишь бы куда приткнуться. Учился Локунев средне, только бы не ругали… Замкнутый, скромный… После учебы — Кильмезский район, село… Год протянул. Не видя особого усердия, его легко отпустили… Перебрался в Халтуринский район… На один месяц! Уже 30 сентября уволен с должности учителя физики Солоцкой школы. Вернулся в Киров, четыре с половиной месяца отдыхал дома… Определился учеником слесаря на приборостроительный завод. Через месяц и тринадцать дней уволен в связи с призывом в СА. После службы — удачный взлет… Старший инженер в Центре стандартизации и метрологии… И здесь год. Качеств, необходимых инженеру, не проявил. За ним требовался постоянный контроль. Порученную работу не всегда доводил до конца. Поощрений и взысканий не имел. 3 мая уволен по личному желанию.

Два года назад пришел в отдел кадров завода. Взяли слесарем, но спустя год, учитывая диплом вуза и нехватку кадров, перевели инженером в отдел кооперативных поставок. К возложенным на него обязанностям относится без должной инициативы и желания. Зарекомендовал себя плохим инженером: не хочет анализировать и работать на перспективу. Вопросы комплектации, экономические и правовые, — познает и применяет на деле с трудом. Общественной работой не занимается, замкнут. Первого августа переведен на должность техника.

— Может, просто характер такой? Ну нет у человека способностей? — вспомнил Гарусов свой вопрос Рычкову, начальнику отдела.

— Не характер, а холодный расчет. Единственная его цель — чтобы только не работать. Нет способностей? Капля камень точит. Научиться всему можно.

— Почему ж не выгоните? По собственному желанию?

— Людей не хватает. Мужики — на вес золота. В командировки надо ездить. А бабы… Сами знаете. К семье тянутся. К постоянству. Да и на нашем предприятии женщины повышенной декретоспособности… Не хватает людей… Вот и держим.

— Да… Женщин на заводе много. Локуневу уже тридцать — а неженатый…

— Кто ж за него пойдет? Даже какая ни на есть разведенка отказывается, так как сразу раскусывает, что этот мужик и дома работать не будет. Ему бы только поесть, поспать да в кино сходить. Как слизень по жизни ползет. Ей-богу, похож, не раз в голову приходило почему-то.

…В комнату без конца входят и выходят… Постоянно раздаются звонки… После одного из звонков женщина, работавшая на счетной машинке и одновременно хватавшаяся за телефонную трубку, громко объявила: «Есть здесь Гарусов?» Когда же протягивала Сергею трубку, спросила: «Вы не из Ярославля?»

Звонил Гаврилов: