Росич

Господа, нам сегодня предстоит поход в составе еще трех эсминцев нашего отряда в район островов Элиот, для обнаружения флота противника. Доложите о готовности.

Личный состав здоров и полном составе находится на судне, - доложил первым старший офицер лейтенант Горский, единственный из его офицеров имевший боевой опыт.

Артиллерия исправна, боекомплект полный, - отрапортовал артиллерийский офицер мичман Панин.

Минное вооружение в норме, - продолжил минный офицер мичман Пронин.- Если только не будем брать на борт якорные мины.

Нет постановка мин не входит в перечень наших задач.

Машины исправны, угля полный запас, - лаконично доложил механик мичман Строев.

Что с главным валом?

Все в порядке Петр Афанасьевич, подшипники заменили еще час назад, так что проблем не предвидится.

Навигационное оборудование в порядке, закончил доклад штурман мичман Бунин.

Поход будет проходить в ночных условиях, так что я попрошу вас, Сергей Петрович внимательно изучите карту течений в том районе, я предполагаю погода ухудшится, так что придется идти по счислению.

Есть, - покраснев, коротко ответил штурман, от чего на лицах офицеров обозначились лукавые улыбки.

Так уж вышло, что в самом начале, Науменко взял за правило натаскивать штурмана для движения в условиях нулевой видимости, для чего штурманский стол и днем и ночью накрывали одеялами, лишая мичмана возможности ориентироваться визуально. Поэтому он прокладывал курс полагаясь только на счисления, под светом фонаря. Не раз бывало, что отметки на карте штурмана не совпадали с истинным местонахождением эсминца. В основном это происходило оттого, что он не верно оперировал данными о течении, которые разумеется вносили свою лепту в движение судна. В последнее время молодой офицер уже не делал таких досадных ошибок и тем не менее Науменко решил, что будет нелишним, слегка подстегнуть Бунина.

В восемнадцать тридцать два отряда эсминцев покинули порт и построившись в две кильватерные колонны двинулись по направлению к островам Элиота.

Как и предполагал Науменко погода испортилась пошел мелкий дождь и море заволокло туманом, радовало хотя бы то обстоятельство, что море было спокойным.

Бунин, едва только они покинули базу, прикипел к своему посту и скрупулезно делал отметки на карте. Сегодня ошибаться было ни как нельзя. Это уже были не учения и хотя он и был прикрыт брезентом, это было сделано не для проверки его знаний, а для защиты от непогоды.

Горский и Пронин несли вахту первыми и чтобы скоротать время вели не спешную беседу облокотившись о перила на мостике.

Старик совсем загонял матросов, того и гляди буза поднимется, - глубоко затягиваясь спрятанной в кулаке папиросой проговорил Пронин.

О чем ты, Валера, - не поддержал его старший офицер. - да мы радоваться должны, что на вновь вставший в строй эсминец назначили офицера с таким опытом. А что касается матросов, то они конечно кряхтят и бубнят себе под нос, разные недовольства, да только они не дураки, понимают, что иначе никак нельзя. Команда хотя и не сплаванная, но большинство не первый год на флоте.

Да, что может понимать простой матрос. Ему бы отдохнуть, да поспать в волю. Знаешь как оно, матрос спит, служба идет.

Вот в этом и беда многих господ офицеров.

В чем, - удивленно поинтересовался Пронин.

В том, что в нижних чинах видят только тупое быдло, которое постоянно нужно понукать и подгонять. А вот наших матросиков ни понукать ни подгонять не нужно. Я сам наблюдал, как один из матросов набил морду другому, за то, что тот вместо обычного брюзжания, слишком резко высказался по отношении старика. Я сделал вид, что ничего не заметил. Но и сам подумай, насколько хорошо стали действовать твои минеры.

Нет результат на лицо, да только и медведя в цирке на велосипеде учат ездить.

Ты не прав. Однажды еще будучи гардемарином я остался жив только благодаря тому, что боцман матюгами и тычками вдолбил в меня простые истины, как надлежит действовать по тому или иному свистку боцманской дудки. Наше учебное судно попало в шторм и меня приложило хорошенько о фальшборт, после чего выбросило в море. Меня нашли только через шесть часов и я все это время был без сознания. А всего делов-то, услышал трель боцманского свистка и по привычке вбитой многими тренировками и чего там скрывать зуботычинами нашего боцмана, надел спасательный жилет, не думая, а на одних рефлексах.

Погоди, ты хочешь сказать, что на учебном судне нижний чин вот так за здорово живешь бил гардемаринов.

Было дело.

И его не отдали под суд, да куда смотрел старший офицер.

А что было делать Отто Вильгельмовичу, ну не дубасить же нас сорванцов самому, - улыбнувшись ответил Горский. - да и не в обиде мы. Правда был один который попытался официально доложить, но мы ему быстро темную устроили. Дядьку Степана, мы крепко любили.

Ваше благородие, - вдруг подбежал к ним один из сигнальщиков находившихся на носу.

Что случилось, - встревожено поинтересовался старший офицер.

Так что мы потеряли впереди идущий эсминец.

Как так?

Ну шел он впереди и шел, а потом огонь на корме пропал, видно свернул, а самого то не видать.