Роскошь нечеловеческого общения

- Ты не переживай. Все получат по заслугам, - сказал он. - За базар гнилой ответят, конкретно.

- Ну конечно, - вздохнул Крюков. - Только пока что наоборот выходит.

- Ну да... Греч-то скоро в тюряге окажется, упакуют так - мама, не горюй. Он же бандит вообще, в натуре. Крутой бандит. Киллер, считай. - Виталя как-то странно загоготал, подавившись дымом.

- В каком смысле?

- В прямом. Киллер.

- Не болтай, - хмуро сказал Антон.

- А чего? Все знают. Готовит теракт, мать его...

- Какой еще теракт? - спросил Крюков.

- Да пурга это, Крюк, - сказал Антон, но Виталя, который уже окончательно "поплыл" от водки и марихуаны, продолжал гоготать:

- Хочет взорвать на хуй нового губернатора. - Он хлопнул Крюкова по плечу. - Понял, нет?

- Как это?

- А так. Мы его отследили. Он пластит заныкал, хочет в машину подложить... губернатору. Во как! А мы, считай, предотвращаем это дело!..

Никто не заметил, как в комнате появился третий - высокий, в вязаной шапочке и длинной кожаной куртке, в мягких брюках и хороших, толстых, дорогих ботинках.

- Что ты сказал? - спросил он Виталю.

- Я? Да так... Ничего.

- Что ты несешь, сучонок?

Вошедший, не обращая внимания на остальных, быстро шагнул к Витале и коротко, но очень сильно ударил его кулаком в лоб.

- Базаришь, падла... Я так и знал, что с вами, уродами, связываться нельзя... Это кто? - он махнул рукой на Крюкова.

- Сторож, - ответил Антон.

- А это?

Теперь толстый палец вошедшего уперся в Миху.

- Сторож...

- Сколько тут сторожей, а? Что за козлятник развели? Убрать лишнее!

Крюков вздрогнул от отвращения, вспомнив, как он улыбался, когда Виталя небрежно взял его за шиворот и потащил к выходу.

Троллейбус дернулся, остановился, и Гошу вынесло на улицу вместе с толпой пассажиров.

"Пошли они все! - в очередной раз подумал Крюков, неуверенно шагая в сторону своего подъезда. - Сейчас переоденусь, и в магазин... Пошли они к дьяволу! Вся эта шобла! Принимать участие в их разборках - значит самому опускаться до их уровня. Нет, господа, увольте. Я уж как-нибудь сам по себе..."

Глава 3

Телефон зазвонил ночью, когда на часах было уже около двух.

- Ну кто еще?

Галина Сергеевна не спала, однако она терпеть не могла, когда звонили ночью. В последнее время Журковская вообще не любила телефонных звонков. Они ее раздражали, если не сказать - пугали.

Из кухни выглянула Карина - она ложилась спать поздно, смотрела телевизор до тех пор, пока глаза сами не начинали закрываться, благо программы теперь заканчивались далеко за полночь. Ей было все равно что смотреть - лишь бы не выключался приглушенный звук, лишь бы мелькали на экране фигуры людей, реклама, пейзажи, лишь бы не наступила тишина и не навалились всей своей тяжестью одиночество и осознание собственной ненужности.

Карина прекрасно понимала, что Галина Сергеевна пустила ее к себе жить не столько по необходимости или из удобства, сколько из ленивого сострадания. Не нужна она была Журковской. А теперь Галина и вовсе перестала с ней разговаривать, да и со всеми остальными тоже.

Бесшумной тенью бродила Галина Сергеевна по квартире. Рано вечером она уходила к себе и запиралась в спальне наедине с воспоминаниями о той жизни, которая сейчас казалась совершенно чужой и даже непонятной. Институт, муж, домашняя суета, работа, потом, в конце, - деньги. Поездки за границу, хорошие дорогие вещи - все это осталось по ту сторону. А по эту - были темная, опустевшая квартира и муж, лежащий в больнице бессловесным и бесполезным муляжом человека. Галина знала, что у Толи серьезно поврежден позвоночник, сильная травма головного мозга и выхода из комы можно ждать очень долго. Может быть, всю жизнь...

- Галя, подойти? - побежав на цыпочках к двери спальни, спросила Карина Назаровна.

- Да... Меня нет.

- Хорошо.

Карина взяла телефонную трубку.

- Алло... Кто?!... Минуточку...

Она осторожно постучала в дверь спальни.

- Ну что еще?

- Галина... Там звонят из милиции...

- Какого черта?

Голос Журковской был ленив и равнодушен.

- Крюкова нужно забрать...

- Кого?

- Крюков попал в милицию... Нужно забрать...

- Что, больше некому?

- Не знаю... Он нам звонит... То есть, вам. Говорит, очень важное дело... В общем, я не знаю.

- И я не знаю. Мне до него дела нет, до твоего Крюкова.

- Почему - до моего?

- Карина, я ложусь спать. Делай что хочешь. Спокойной ночи.

- Спокойной... Так как же?...

Не дождавшись ответа, Карина Назаровна посмотрела на телефонную трубку, из которой неслась невнятная, хриплая скороговорка Крюкова.

- Ладно, я сейчас приеду, - сказала она нерешительно. - Скажи адрес, Гоша...

Карина Назаровна впервые в жизни оказалась в вытрезвителе. Как и всякий в прошлом советский, а ныне просто русский человек, она слышала об этом заведении много, но видеть воочию сие культовое место ей не доводилось.

К своему удивлению, Карина не обнаружила в вытрезвителе ничего ужасного и шокирующего.