Роспись по телу

– Я смотрюсь хорошо и без костюма. Но если серьезно, то костюм у меня с собой. Правда, я его ни разу не надевала.

– Ты можешь мне показать его?

– Нет. Это сюрприз.

– Гел, я буду только рад твоему выступлению. А под какую музыку ты будешь танцевать?

– Под «Болеро» Равеля. Здесь есть эта запись, я знаю. Проводи меня в уборную, чтобы я успела загримироваться и одеться. А еще мне нужен утюг и немного черных перьев.

Она вернулась в зал и заказала себе мартини. Сын человека, которого убил Бюшгенс, пообещал ей свободную уборную и предложил подождать. Она знала, что он сейчас звонит бармену, чтобы спросить, действительно ли это настоящая Гел осчастливила бар своим присутствием. Через несколько минут ей была предоставлена комната, самая лучшая из всех, что имелись в баре, с распахнутым окном, огромным зеркалом почти во всю стену, с балетным станком и толстым ковром на полу. Гел вошла туда с чемоданчиком, а вышла почти через сорок минут, облаченная в черный бархатный костюм с серебряной вышивкой и бархатной шапочкой, украшенной черными страусиными перьями. Спереди костюм представлял собой тугой жакет с хрустальными пуговицами и черные чулочки, а сзади от талии свисал чешуйчатый хвост, доходящий до середины икр. На шапочке же, в самом центре были прикреплены тонкие длинные черные усики из тонкой проволоки.

Карпович-младший поджидал ее за кулисами, почему-то очень нервничая.

– Гел, что ты задумала? Скажи, в том, что ты здесь, нет ничего криминального? Ты можешь сказать мне причину, по которой ты собираешься сегодня выступить?

– Это моя прощальная гастроль, – устало улыбнулась Гел. – И ничего криминального в этом нет. Это – мои чувства, не больше…

– Знаешь, все в зале уже знают, что ты здесь. У меня сегодня, боюсь, не хватит выпивки. Я же не знал, что тебя тут все так любят… Только думаю, что все это неспроста. Ты что-то задумала…

– Объяви им, пожалуйста.

– Что?

– «Черная лангуста». Разве ты не видишь, кто перед тобой? – она кокетливо покачала усиками. – Это же я, настоящая черная лангуста. Я – символ этого стрипбара, и я ничего не боюсь. Я устала бояться.

– Значит, ты все-таки чего-то боишься? Гел, подожди…

– Объявляй, иначе я начну танцевать без музыки и объявления…

Она была уверена, что ее собираются убить. И пусть. Она умрет от выстрела, упадет на сцене. У всех на глазах. Это лучше, чем когда тебя избивают или насилуют где-нибудь в грязном подъезде.

Она замерла, вцепившись рукой в бархатный малиновый занавес, и вся напряглась. И вдруг стало тихо. Она поняла, что на сцене появился Карпович-младший.

– Добрый вечер, дамы и господа. Сегодня мы приготовили для вас сюрприз. К нам вернулась… Гел!!!

И тут же взрыв аплодисментов потряс небольшое помещение битком забитого бара. Мужчины толпились в проходе, сидели и стояли на чем придется вокруг столиков, за которыми сидели те, кто пришел раньше и успел занять удобные места. Свет стал гаснуть, а на сцену упал сноп яркого красного света. Так всегда начинался ее номер.

– «Черная лангуста», – объявил почему-то дрожащим голосом Карпович, и занавес раздвинулся.

Гел увидела перед собой множество розовых от света лиц. И услышала тихий барабанный рокот. «Болеро». И она забыла себя, ее тело стало существовать как бы отдельно от нее. Оно, проснувшись и вспомнив прежние нагрузки, двигалось плавно, гибко, вдохновенно. Незаметное движение – хвост лангусты улетел в зал, и его схватили под свист и хлопки. Пальцы медленно расстегивают хрустальные пуговицы…

Освещение изменилось, и большой розовый световой круг лег на столик прямо напротив Гел. И вдруг она побледнела. Мужчина во всем черном смотрел на нее жадным взглядом. Танец ее стал нервным, движения резкими, угловатыми. Ей захотелось одеться. И вдруг случилось то, чего никогда еще на ее памяти не было. Мужчина встал и направился прямо к ней. Карпович, наблюдавший эту сцену, смотрел на его правую руку, которая в любой момент могла выхватить из кармана пистолет. Но он так и не дождался…

– Гел, – мужчина остановился перед сценой и сказал так, что его услышала только стриптизерша. – Я пришел за тобой. Ты, конечно, хороша в этом костюме, но мне бы хотелось, чтобы ты устраивала такие танцы только дома, мне. Закругляйся, хватит будоражить мужиков, а то мне придется набить им морды… Я люблю тебя, забыл сказать.

Гел, все еще не веря своим глазам, принялась поспешно застегивать пуговицы. Это было то, чего еще ни разу в жизни себе не позволила на сцене ни одна стриптизерша. Она не раздевалась, а одевалась на глазах изумленной и ревностно настроенной публики.

Нодень снял ее со сцены и на глазах у всех поцеловал.

– Мужики, Гел выходит замуж, вы уж извините… – и под дружный рев толпы он на руках вынес Гел на свежий воздух. Александр поставил Гел как куклу на землю, прижал к себе: – Я же сказал, что я вернусь. Ну чего ты дрожишь? Поехали домой. Сейчас приедут Земцова, Шубин. Мы с двух часов в Москве, все искали подарки, заезжали к Юлиной матери… Они сейчас поехали за водкой… Завтра же у вашей подруги свадьба…