Россдар. Песнь первая

— Наше дело было к вам его доставить, а сохранность — это уже ваша забота, — едко ответил Кризман.

— Донги, давайте не будем ссориться, — пожирал глазами свиток Сомер.

— Вам следовало бы быть почтительными в Храме Хрицинды с ее верными слугами, — ледяным голосом потребовал монах.

— И мы будем почтительными и не расскажем Королю о вашем упущении, — возразил Кризман. — Чтобы не сократили ваше довольствие из казны. А? — протянул руку к заверенному протоколу он.

Передав ему свиток, монах схватил его другой рукой и притянул к себе. Капюшон съехал с его головы, и Кризман увидел седые редкие волосы и повязку на глазах. Ослепленного богиней Зимы просто трясло от гнева. Тем не менее, он взял себя в руки и, успокоившись, безразличным голосом предрек:

— Я вижу твою смерть. Это произойдет по истечении пяти весен. Я вижу того, кто убьет тебя. Он был здесь. Твоя голова полетит, словно большой уродливый кочан.

Каким бы высокопоставленным чиновником он не был, но здесь, на территории богини зимы он не решился дальше спорить с ее прислужником. Вырвав свою руку, Кризман промолчал. Сжав свиток, он направился прочь. Сомер мелкими шажками последовал за ним, стараясь не потерять из виду его черный плащ в толпе ослепших людей, наощупь выбиравшихся на свободу. Они издавали стенания, спотыкались, соединяясь в единый поток боли. В пещере остались только монахи и новая провидица, сидевшая на шкуре медведя.

Покидая пещеру

В отличие от своего напарника, Сомер плохо ориентировался в темноте и двигался вслед за ним, сетуя на то, что он старше по должности, а вынужден идти следом. Карета ждала их на выходе рядом с повозкой, на которой сидел Дарио Увэ. Увидев покидающих пещеру, он оживился и соскочил на землю. Жилистая сухая рука поправила шляпу. Сомер и Кризман прошли мимо него, бросив негодующий взгляд на некроманта. Некроманты считались людьми неблагородной работы, крайне неблагородной. Все оттого, что в настоящем времени в почете были маги, а разочаровавшиеся знахари проводили эксперименты, основываясь на логике, фактах и разуме. В общем, на сплошном примитиве с их точки зрения.

Вскоре выход пещеры почти опустел. Наощупь выбиравшиеся раненные покинули место страшного обряда. Кого-то ждали родственники, кто-то сидел в одиночестве у входа. Наверное, им хотелось плакать от столь бессмысленной потери. Но лить слезы было нечем. Монахи вынесли завернутые в белую ткань тела. Дарио Увэ передал им золотые монеты. Те поклонились и исчезли в туннеле. Оглядев покойников, он шагнул к повозке за мешками. Обыватели не знали, что если расчленить тело после смерти, то оно так и останется кусками мяса. И в прошлебека не обратится. Гниение, а затем разложение — вот что последует далее. Дарио Увэ не собирался заниматься разделкой подопытных прямо здесь, но торопился. Ему нужно было добраться до дома до того, как умершие мальчики не превратятся в отвергнутых Уурмаадтом. Разворошив мешки, он раскрыл убежище Россдара и Боджи. Россдар изо всей силы закрывал рот братику, но тот вырывался. Увидев живых, Дарио Увэ оцепенел от удивления. Они уставились друг на друга.

— Домой, домой, — потребовал Боджи. — Пить! Хочу пить!

Его возглас вывел некроманта из ступора, и он огляделся — монахов рядом не наблюдалось, а ослепленные не обратили внимания на голос ребенка. Засуетившись, он начал забрасывать тела в мешки быстрее. От волнения некромант управился в считанные минуты. Вскочив на козлы повозки, он приказал лошадям трогаться.

Когда они выехали, на небе зарождался рассвет. Яркое зарево, не характерное для здешних мест, холодным ярким светом озаряло пещеру Ледяного Монаха, которую они покидали. Россдар накрыл голову и плечи одним мешком, а другими укрыл Боджи. Малыш притих. Ветер на этой высоте был резким и пронизывающим. Его волосы лезли на глаза. Он смотрел на завернутые тела. Недвижимыми белыми личинками они лежали в ряд. Человек в черной шляпе не поднял шум, и повез их. Это было главное. Значит, зла он им не желает как минимум. А при нынешнем раскладе дел это и было огромной удачей. Россдар знал, что в одном из этих свертков лежит Цейтнод.

— Куда вы их везете? — пересел ближе к некроманту он.

— Не волнуйся, малыш, они не становятся прошлебеками, я знаю, как хоронить останки, — щурился от ветра Дарио Увэ.

— Но в загробном мире они будут последними. Родственники их в последний путь не провожали.

— Не я их убивал, — покачал головой он. — Этап, который они проходят через меня, я завершаю в соответствии с кодексом некромантов.

— Что это за кодекс?

Мужчина обернулся к нему через плечо. Взгляд желтых глаз Россдара пронизывал его своей проницательностью и пытливостью. Мимика некроманта была довольно скупой. Работая с мертвыми, он терял чувствительность, присущую людям. Тем не менее, интерес к своей работе был ему приятен. Улыбка исказила застывшее лицо комичной гримасой, и сухощавый мужчина ответил:

— Да много там всего.