России ивовая ржавь (сборник)

Вторым приглашенным, естественно, стал он. Поэтическое имя Руслан – ворошило фибры.

Она так решила: «Эти двое контрастных мужчин встретятся у нее дома, в непременном противостоянии друг другу».

Изольда готова была уступить одного из них Тюхе, не предвосхищая сценарий.

До «папика» она знакомилась без разбора, ни на что не претендовала – просто радовалась разнообразию, пока остро не почувствовала контраст контингента. Так появился «папик» – не глупый, не жадный, но потребитель. Все бы терпимо, да воля ее в общении с ним не шла ни в какой счет:

«Сделай то, что я хочу за мои деньги, хоть вывернись наизнанку».

После отпуска откровенных потребностей, всегда хотелось непременно помыться, и она шла в ванную, отпариваясь по часу. И все же эта чаша весов перевешивала другую – чашу размеренных будней и сопливых детей. Когда в мыслях возвращалась к пресловутой морали, успокаивала себя:

«Природа наделила меня сексуальной привлекательностью, так почему не самой природе нести толику ответственности за мои пристрастия?»

Она бросила жребий, но как обманчивы впечатления одного вечера!

Каждого из нас сдерживает определенная зависимость. Обстоятельства – вот мотор, запускающий лучшие качества, и, увы, самые худшие из них. Психологами эта тема муссируется давно, с поры осознания гомо сапиенс. Имя тогда у них было другое – оракулы. Смаковать горазды многие, предсказать исход – не может никто, только игрок в состоянии сделать рискованную ставку и… выиграть или проиграть. Лучше сожалеть о том, что сделал, нежели о том, чего не успел.

Изольда в прямом понимании не играла – она жила своей авантюрной женской сутью. Таких особ эксцентричные броски молодости греют до глубокой старости.

Как неприятно другим исключительным категориям женского пола слышать подобное: основная движущая сила – это степень авантюризма. Не станем задавать романтикам неразрешимую задачу. Где большинство – там классика. Изольда – классический образец.

Последними по ее сценарию приглашались Игорек с Маришей. Почему так ласкательно именно к ним? Был этап в ее жизни, когда она до болезненного увлеклась свингом. Эта пара составила ей самую интересную партию. В целом, у плеяды любителей подобного «экстрима» отношения складывались более чем доверительные – они становились одним целым. Здесь получали дефицит официально отвергаемых чувств. Для нее, в этой кажущейся на первый взгляд грязи, существовал объяснимый смысл. Чтобы сделать практический выбор, надо пропустить через себя все – до тайны, дремлющей в сознании. Она, конечно, не из тех, у кого начисто отсутствует логика мышления и, естественно, не станет опровергать достижений науки в том, что Земля круглая. Она не попирала аксиомы, не требующие доказательств – о духовных течениях она могла бы спорить долго. Одно золотое правило она оставила за главную основу – жить без насилия.

Каково же было ее удивление, когда она увидела их на пороге в одной оживленной компании.

– Случайная встреча? Общая работа? – слетело с языка.

– Да не парься ты, Изочка, Руслан наш, – вытащил ее из ступора Игорек.

Изольда не считала себя паинькой, но устремления на будущее держала в струе обще дозволенного. И кто знает, чего здесь больше: сильной идеологии государственной машины, доброго примера ее родителей, работы ли праведных генов далеких предков. Ей все же стало не по себе, хотя выбор пока не определился.

Пунцовая Тюха ворковала на кухне с ее первым обретением. Последним взглядом Изольда окинула украшенный стол, между тем и окружение – все нашли уютную нишу в ее квартире, похоже: она одна остается не удел. Ветеринар преобразился – они с Игорьком охаживали стиснутую между ними Маришу. Изольда позавидовала ее природному дару: отключаться от всего наносного почти мгновенно. Мариша входила в транс от теплого прикосновения мужчины, там никогда не было самоедства, при желании она могла раскрутить самого устоявшегося семьянина. Тот, кого она выбирала своей целью, после двух-трех томных фраз верил в собственную неотразимость. Квалифицированными свингерами могут стать далеко не все – этот дар заложила в нее сама природа. Она лишь мельком взглянула на нее, однако от гипнотической составляющей Изольда забыла о столе, и о том, зачем вообще собирала выхолощенную компанию. Острая потребность возможно быстрой услады навязчиво поселилась в груди – ей сиюминутно захотелось забыться в хитросплетении обнаженных тел.

«Пусть все остальное потом», – почти сдалась она.

Язык придыханий и взглядов, парализующих волю, у свингеров работал лучше всяких слов, стоило дать им зажигательный повод. С великим трудом она пересилила себя.