Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России

«Постоянная цель этой нации, как и всех просвещенных наций, должна состоять в стремлении приблизить тот день, когда повсюду на планете победит мир справедливости», — эти слова Теодора Рузвельта мог озвучить любой политический деятель США, вне зависимости от партийной принадлежности; под ней мог бы подписаться любой американский гражданин.

Убежденность в универсальности основополагающих ценностей часто ведет к их абсолютизму. Луис Хартц настойчиво предупреждал об этой опасности: либерализм в Соединенных Штатах представлял «один из самых абсолютистских режимов в мире». «Повсюду на Западе либерализм был великолепным символом индивидуальной свободы, но в Америке его принудительная сила настолько велика, что он создал угрозу самой свободе».[96]

Доходящий до абсолютизма универсализм ценностей, в сочетании с ощущением исключительности и избранности, подтверждает филантропическое стремление распространить достигшую высшей формы политическую систему Америки на остальное человечество. Торговый представитель США Клайд Престовиц говорил, что у современных американцев существует «слепая вера, что каждое человеческое существо является потенциальным американцем и что их существующие национальные и культурные реальности — это несчастная, но поправимая случайность».[97] Сорок первый президент Буш в своей инаугурационной речи в 1989 году декларировал: «Мы знаем, что работает: Свобода работает. Мы знаем, что есть истина: Свобода есть истина. Мы знаем, как обеспечить более справедливую и благополучную жизнь для человека на земле: через свободный рынок, свободную речь, свободные выборы и свободное проявление воли, без препятствий со стороны государства».

Универсализм и абсолютизм гуманистических ценностей питают уникальную убежденность в своей добродетели, одну из наиболее ярких характеристик американской натуры. Щедрость и добросердечность, открытость, сопереживание, взаимопомощь — все эти черты присущи американцам в той же мере, что и россиянам, хотя проявляются они по-иному. Переходя с общечеловеческого уровня на национальный, они превращаются в специфическое американское стремление делиться своими человеколюбивыми ценностями с другими нациями — и это стремление действительно искренне и лишено лукавства. Далее эти национальные добродетельные стремления оформляются в государственную политику продвижения демократии.

Американцы открещиваются от любого определения, содержащего слово «империя», которыми в последнее десятилетие исследователи — как неамериканские, так и американские — настойчиво наделяли страну. Империя в понимании американцев стремится к подчинению других народов — Америка же несет им свободу. Никогда Соединенные Штаты не использовали термин «колонии» в отношении контролируемых ими территорий — ему нет места в либерально-демократическом сознании, оно принадлежит лексике тирании. Америка, как и другие цивилизующие империи, ни в коем случае не видит себя агрессором.

Между самовосприятием американцев и видением Америки другими народами существует глубокая пропасть. Большинство американцев искренне не отдают себе отчета в том, насколько их внешняя политика во всех ее аспектах — военных, политических, идеологических, культурных, экономических — воспринимается другими нациями как экспансионизм и сама Америка — как опасность, а не гарант мира. В то время как многие американцы убеждены, что они «спасли от тирании» и «дали свободу» какому-либо народу, они с удивлением слышат, что тот народ не желает видеть их на своей земле и ненавидит Америку — и обвиняют «спасенных» в неблагодарности. Когда в 2001–2002 годах «старая» Европа противостояла намерениям администрации Буша начать войну в Ираке, ведущие правоконсервативного телеканала Fox News не уставали напоминать, что Америка ведь спасла Европу от фашизма, и вот, посмотрите, чем она Америке отплачивает. Президент Джордж Буш признавался: «Я поражен тем, что существует такое глубокое непонимание нашей страны, что люди нас ненавидят. Я, как и большинство американцев, просто не могу поверить в это, потому что знаю, насколько мы хорошие люди».[98]

Абсолютизм ценностей вдохновляется и вдохновляет ощущение исключительности и избранности и мессианские тенденции.

Ощущение исключительности и избранности; мессианство

Ощущение исключительности и избранности Америки — эквивалент российского притязания на «особый путь» — послужило отправной идеей, целью и средством создания американской нации.

Автором термина «исключительность» в отношении Америки и первым его аналитиком стал Алексис де Токвилль, стремившийся понять, почему в Америке революция привела к созданию устойчивого демократического государства, в то время как во Франции совпавшая по времени народная революция не дала власти народу.