Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России

Убежденность в мессианском характере нации и ее «очищающей» роли в мире постепенно обретала средства все более активного выражения. Первым крупным выходом на мировую арену считается вступление Соединенных Штатов в Первую мировую войну. Тем самым, согласно президенту Вудро Вильсону (1913–1921), «Америка реализовала безмерную привилегию воплощения своей судьбы и спасения мира».[105] Однако это была далеко не первая манифестация американского мессианства. Война с Испанией в 1898 году стала «войной по выбору» задолго до войны в Ираке в 2003 году. Поводом для нее стал взрыв на крейсере «Мэйн», стоявшем в бухте Гаваны; ответственность за взрыв была возложена на Испанию, но, по мнению многих историков, взорвался тогда паровой котел, что и послужило поводом к войне. Истинной же причиной войны стало желание Америки обрести испанские колонии: Пуэрто Рико, Гуам, Кубу и Филиппины.

Мессианское стремление является одной из составляющих теории «идеализма» в международных отношениях. Идеализм, основоположником которого считается президент-демократ Вудро Вильсон, предписывает ориентацию внешней политики на моральные идеалы, применимые к человеку и практикуемые в своей стране. Так, если внутри страны ведется борьба с бедностью, то она должна сопровождаться борьбой с бедностью и в мире. Изначально идеализм выступал за влиятельность международных институтов и права: президент Вильсон вошел в историю как архитектор первой в мире надгосударственной организации — Лиги Наций (членство США в которой не одобрил конгресс), позднее воплотившейся в ООН.

Мессианство несет в себе выражение национализма. Именно гражданский национализм — а не патриотизм — по мнению Анатоля Ливена, является доминирующей чертой американской идентичности. Различие между двумя понятиями следует из определения одного из основателей современного неоконсервативного течения Ирвинга Кристола: «Патриотизм берет начало в любви к прошлому нации; национализм проистекает из надежды на будущее нации, ее особое величие». Цели американской внешней политики должны выходить за рамки узкого, буквального определения национальной безопасности, считают неоконсерваторы и идеалисты: национальный интерес мировой державы определяется «ощущением судьбы нации». Сегодняшний американский национализм, по мнению Ливена, гораздо ближе к неудовлетворенному, страждущему демонстрации национализму Германии, Италии и России, чем к свершившемуся и устоявшемуся патриотизму Великобритании[106].

Сегодняшний американский мессианизм активно питается религиозной энергией. Так, миссионер-баптист пишет в издании конвенции Баптистской прессы: «Американская внешняя политика и военная мощь открыли возможности для Евангелия в землях Авраама, Исаака и Якова».[107] Евангелист Франклин Грэм, сын Билли Грэма, известнейшего в Америке проповедника, близкого к нескольким президентам страны, совместно с редактором консервативного World Magazine утверждают, что американское завоевание Ирака создает новые возможности для обращения мусульман в христианскую веру. Недавние опросы показывают, что 68 % евангелистов продолжают поддерживать военные действия в Ираке, в сравнении с приблизительно 30 % общего населения страны.

Убеждение в «судьбе и обязанности Америки принести спасение всему человечеству», помимо идеологов и миссионеров, в массовом порядке разделяют и граждане: исследование Университета штата Вирджиния, проведенное в 1996 году, демонстрирует почти полное единодушие американцев (94 %) в том, что «вклад Америки состоит в распространении свободы для возможно большего числа людей». Убеждение в том, что Америка с момента основания обладала «судьбой служить примером для других наций», разделяют 87 % опрошенных американцев.[108]

Мессианизм США сегодня воплощается в политике распространения демократии и тесно переплетается с экспансионистской тенденцией, которые будут рассмотрены ниже. Моральный абсолютизм и манихейское видение мира питают его дополнительной энергией.

Моральный абсолютизм и манихейское видение мира

Религиозная страстность и прозелитизм, свойственные протестантизму, в сочетании с убежденностью в двойственности натуры человека, заложенной философами Просвещения и основателями нации, обусловили уникальный моральный абсолютизм Америки. Прежде чем распространиться на внешний мир, дух походов за идеалы морали начал применяться к внутренним американским вопросам.