Россия будет воевать

Рискуя навлечь на себя гнев общественности, повторю (вслед за Тило Саррацином) еще раз: люди не равны!

Они разные. И эта разность может лишь отчасти быть компенсирована упорством и воспитанием. Как ни грустно это констатировать, но часто люди не равны изначально, генетически. В таком заявлении есть некоторая обреченность.

Да – это неравенство фатально.

Но, тем не менее, это правда, и гораздо правильнее ее признать, чем строить общество, делая вид, что это не так.

Напрасно думать, что игнорирование генетического неравенства есть проявление гуманизма по отношению к слабым.

Что это некая невинная и простительная форма социального милосердия. Уверяю вас – это опасное заблуждение. Россия, более чем кто-либо, уже наступала на эти грабли. И пусть ее опыт будет серьезным предупреждением всем тем, кто считает, что генетически обусловленного интеллектуального неравенства не существует.

Начнем с того, что поборники генетического равенства попросту вообще отрицают генетику как науку о наследовании различий.

И в этом смысле они становятся в одну шеренгу с товарищем Сталиным, который как раз и объявил генетику буржуазной лженаукой. Ведь Сталин, которого можно назвать каким угодно злодеем, тем не менее безусловно не был идиотом. И генетику он отрицал отнюдь не в приступе бессмысленного самодурства. Сталин был человек последовательный и понимал, что генетика мешает ему уничтожать интеллектуальную элиту нации. А уничтожать очень хотелось. Поэтому и был выдвинут тезис о том, что новую (не хуже, а даже лучше старой) элиту можно попросту воспитать. А вся эта чепуха про наследование интеллектуальных способностей тормозит победу прогрессивного пролетариата над паразитирующей буржуазией и выродившейся аристократией.

Внимательно прочитав то, что написал г-н Кох, мы можем понять, почему именно проклятые коммунисты назвали генетику «продажной девкой империализма». Именно из-за засилья таких людей, как Альфред Рейнгольдович, в мировой политике того времени. Именно из-за того, что слишком многим было выгодно найти применение генетики в политике и обосновать с помощью нее две вещи: 1) генетическое неравенство этносов; 2) генетическое неравенство элит и управляемых этими элитами народов. Чтобы, по словам самого Альфреда Рейнгольдовича, построить такой мировой и государственный порядок, который учитывал бы фатальное генетическое неравенство людей.

Полагаю, что практический эксперимент и его результаты известны всем читателям.

И стоит, конечно, еще раз заострить внимание на выводах.

Дело ведь не только в постановке проблемы и констатации элементарных фактов. Это правда, что чернокожие как правило достигают лучших результатов в беге и баскетболе. Это правда, что евреи – усердны. Это правда, что немцы – пунктуальны. Это правда, что генетика может стать фактором решающего неравенства в области физического или интеллектуального развития – генетические нарушения и болезни никто еще не отменял. Пока не отменял.

Проблема не в наблюдаемых фактах. Проблема в выводах, которые мы из этих фактов делаем.

И эти выводы гораздо больше говорят о нас, нежели о генетике или о природе политкорректности.

Ответ на генетический вопрос – это граница, пролегающая между двумя мирами, мира между которыми не будет никогда.