Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования

«По попущению Божию умножишася в нашей русской земле иконного письма неподобного изуграфы. Пишут Спасов образ Еммануила — лицо одутловато, уста червонная, власы кудрявая, руки у мышцы толстыя, тако же и у ног бедры толстыя, а весь яко немчин брюхат и толста учинен, лишь сабли той при бедре не написано… А все то кобель борзой Никон враг умыслил будто живые писать. А устрояет все по фряжскому сиречь по немецкому. Вот и никониане учнут писать Богородицу чревату в Благовещенье, яко и фрязи поганые. А Христа на кресте раздутовата: толстехонек миленькой стоит, и ноги те у него что стульчики. Ох, ох, бедная Русь! чего то тебе захотелось немецких поступков и обычаев».

И возвращаемся к Никону.

Глава 12. Грустное низвержение

Какое-то время Никон был практически вторым государем: Алексей Михайлович оставлял его своим заместителем, пока отлучался по военным делам, и Патриарх заменял его во многих государственных делах, и называли его Великим Государем.

Патриарх шел очень опасными путями: рассчитывая на свое влияние на царя, он забыл о других важных игроках — боярских кланах, приближенных царя, которые постоянно докладывали ему о всех прегрешениях и злоупотреблениях властью Никона и обильно мешали обвинения со сплетнями. Отношения с царем обострялись, вставал вопрос о главенстве: кто все же важнее — церковь или государство?

Однажды в 1658 г. Никона не пригласили на прием грузинского царя. Никон оскорбился. Патриарх отослал своего слугу, чтобы узнать, не забыли ли о нем, однако слугу выгнали, едва не избив. Обещанного объяснения с Алексеем Михайловичем после этого не последовало.

Видение Елеазаром Анзерским на Никоне змея, миниатюра из старообрядческого «антижития» патриарха Никона. XIX в.

11 июля Никон отслужил литургию в Успенском монастыре и сказал:

«Ленив я стал, не гожусь быть патриархом, окоростевел от лени, и вы окоростевели от моего научения. Называли меня еретиком, иконоборцем, что я новые книги завел, камнями хотели меня побить. С этих пор я вам не патриарх…»

После этого Никон удалился в Воскресенский монастырь и прождал там реакции царя 2 дня. Ее не последовало.

Переодевшись в простые одежды монаха, Никон удалился из Москвы, сказав, что его принудили. Кроме того, сцена уговоров Никона для получения его согласия на поставление в патриархи должна было навести царя на мысль о любви Никона к демонстративности, но здесь эта склонность к ярким жестам проявилась во всей красе. Никон удалился в построенные им же самим монастыри (Новый Иерусалим под Москвой, Иверский на Валдае и Крестный на Кий-острове — том самом), и еще 8 лет понадобилось на то, чтобы его низложить. Царь послал одного гонца за беглым патриархом, чтобы сообщить ему о прощении, но прямой просьбы о возвращении не было. Завязалась переписка, но Никона так и не просили вернуться; для патриарха, по-видимому, это было делом принципа, поэтому он продолжал жить вне Москвы.

Письмо патриарха Никона государю Алексею Михайловичу. 1669 г.

Никон начал нелицеприятно отзываться о царе. Однажды ночью он прибыл к царю, Алексея Михайловича подняли для этого, но вместо сердечных объятий царь посадил его в темницу.

На суде 1666 г., который возглавляли приглашенные в Москву патриархи Александрийский и Антиохийский, Никон все 14 часов суда стоял, потому что сидеть был готов лишь на патриаршем месте, которое ему не предоставили.

Вменялось ему следующее: