Читаем Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования полностью

Однажды пономарь кашинской церкви Успения Герасим видит во сне Анну Кашинскую. Та сетует на плохое обращение со своими останками: «И по что гроб мой ни во что же вменяете, и меня презираете, и яко просту помышляете гробу быти? Не видите ли людей приходящих и шапки свои кидающих и на гроб мой садящихся, и никто не воспретит им этого. Так увы небрегома от вас и обидима, и неужели нет разумевающаго среди вас? И доколе мне быть от вас попираемой ногами? Или не знаете, что молю всемилостиваго Бога и Того рождьшую Матерь Пресвятую Богородицу, дабы не предан был град сей в руки врагов, и от многих бед сохраняю вас? Видимо поэтому это нечестие в неведении творите. Но ныне не думай, человече, ослушаться моих слов, чтобы более горько не пострадать. Но иди ко пресвитеру сей церкви и ко всему причту, и поведай им все что узнал от меня, чтобы отныне гроб мой в порядке содержали, и приходящим бы возбраняли на него садиться и шапки класть».

Надо сказать, что пономарь уже готовился отходить в лучший мир, поскольку страдал от тяжелой болезни, но после сна почувствовал себя исцеленным. И, конечно, рассказал всем о видении. После этого начинаются чудеса: просящие о помощи исцеляются. До прославления Кашинской в лике святых было записано 41 чудо.

В 1645 г. в церкви побывал родственник царя Михаила, боярин В. И. Стрешнев. Именно он и подал челобитную царю о прославлении святой, но царь умер, и делом Кашинской стал заниматься Алексей Михайлович.

В 1649 г. произвели освидетельствование ее мощей — оно сопровождалось чудесами. Мощи перенесли в Воскресенскую церковь. Княгиню причислили к лику святых, написали ее житие, украсили раку драгоценностями. И все, кажется, чинно и благопристойно.

Так как же Кашинская связана с расколом?

Все дело в руке святой. При вскрытии гроба комиссия записала, что рука ее была «согбена, яко благословляющая (двуперстно)». Понятно, что старообрядцы зацепились за это — наша традиция древняя, святая XIV в. держала руку так! Тем более это была опасная ситуация для власти, что любой желающий мог съездить и посмотреть на мощи своими глазами.



Икона преподобной Анны Кашинской. XVII в.


Поэтому в 1677 г. началось расследование. Были сверены летописные сведения с теми, что указывались в житии, — не сходятся! Досмотр мощей в 1677 г. показал, что это не двоеперстие, а просто «правая рука в завитии погнулася, а длань и персты прямо, а не благословляющи». И вообще, нечего людей смущать. Раку закрыли, украшения из нее изъяли, священнослужителей, давших «неверные» показания при канонизации, отправили в тюрьму.

Кашинскую деканонизировали.

Однако местное почитание не прекратилось: исцеления продолжались.

Канонизировали Кашинскую снова лишь в 1908 г. — справедливость была восстановлена, когда уже стало не важно, в каком завитии была ее рука.

Глава 17. О юродивых

XVII в. стал переломным моментом в истории русского юродства.

До 1667 г. почитание юродивых на Руси было делом богоугодным: юродивый, отказываясь от социальных благ, лишаясь даже благочестивого человеческого облика и дома, приобретал право осмеивать этот мир с его пороками. У меня нет ничего — поэтому я могу говорить, как правильно, потому что я ничем не рискую, мне нечего терять. Юродивые обличали не власть как институт, а людей с их пороками — и да, с этой точки зрения иногда порицаемыми становились и монаршьи особы. Поэтому власть имущие старались содержать при себе юродивых — они исполняли роль некоторого морального навигатора. Так, у Алексея Михайловича был любимец-юродивый Василий, которого отпевал сам Никон.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1939: последние недели мира.
1939: последние недели мира.

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

Игорь Дмитриевич Овсяный

История / Политика / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное