Россия и Англия в Средней Азии

Тому же послу генерал фон-Кауфман вручил письмо к эмиру, которого уведомлял о своем назначении и о желании поддерживать мирные отношения с соседями, но при этом счел необходимым прибавить следующее: «война противна моему Государю, но она, по воле Его, неизбежна, если соседи не соблюдают святости договоров и неприкосновенности границ и несправедливо поступают с Его подданными. Недавнее прошлое да послужит тому примером и да удержит оно каждого от вражды с Россиею». Вместе с письмом, послу была вручена копия с Высочайше дарованного генерал-адъютанту фон- Кауфману (в 17 день июля 1867 г.) полномочия: к решению всяких политических, пограничных и торговых дел, к отправлению в соседния владения доверенных лиц и к подписанию трактатов. Так как посол отправился в сентябре, то можно было рассчитывать, что ответ эмира поспеет в Ташкент к концу октября; в этом смысле было и писано эмиру. На деле это однакоже не оправдалось. Прибыв в Ташкент 7 ноября, генерал фон-Кауфман не нашел там бухарского посла, а между тем, с передовой линии были получаемы тревожные известия о наводнении окрестностей шайками разбойников, организованными пограничными беками. В начале сентября одною из таких шаек были захвачены артиллерии поручик Служенко и три солдата, отделившиеся от оказии на пути из Чиназа к Джизаку. Офицер этот, разными истязаниями и угрозами смерти, вынужден был принять мусульманство и обучать войска эмира. В декабре 1867 года прибыл наконец, бухарский посол с письмом эмира, в котором, между прочим, было написано: «посланные, с поверенным мирахуром Мусабеком, условия получены; предложения, ему высказанные, доставлены. Все эти предложения соответствуют дружбе. Посылаю вышеназванного (Мусабека) с надеждою, что он доставит ответ; посылаю также и условия». Условий однако же никаких доставлено не было. Приписывая это обстоятельство какому-нибудь недоразумению, генерал губернатор написал эмиру новое письмо, от 19 декабря, и просил ратификовать мирные условия, а поручика Служенко и трех солдат выдать немедленно. Однакоже с первого слова переговоров с послом, видно было, что эмир далеко не так чистосердечно желает мира, как того, казалось, требовали бы его собственные интересы; очевидно было, что бухарцы нарочно затягивают дело, точно с намерением выиграть время для более успешной борьбы с нами. Посол не высказывал никаких желаний, не возражал ни на какие требования и соглашался со всем, что ему ни говорили; но во всех его словах просвечивалось то пассивное противодействие, о которое могли разбиться самые лучшие намерения. Не смотря на полную свободу, предоставленную послу в его сношениях, он предпочитал посылать своих курьеров тайно, выбирая для этого темные ночи. 2 марта 1868 года получено было письмо от Кушбеги, извещавшего об освобождении Служенко и его товарищей по несчастию. Что касается до мирных условий, то о них был дан уклончивый и темный ответ, нисколько не разяснивший положения дел и наших отношений. Желая во чтобы то ни стало, поддержать мир с соседями и сделав уже распоряжение об отъезде своем в С.-Петербург, генерал-губернатор отпустил посла, надеясь, что, под влиянием примера коканского хана, заключившего уже с нами торговый трактат, он доведет до конца свою миссию. В письме к эмиру, пришлось разъяснить ему порядок и значение обмена, утвержденных подписями и печатями трактатов, потому что все предъидущие действия эмира ясно доказывали, что он совершенно не знаком даже с первыми приемами общепринятых международных сношений.

С отъездом посла, положение дел не только не улучшилось, но на всей нашей границе с Бухарою появились еще более многочисленные шайки, грабившие наших подданных. Для прекращения разбоев отправлены были на передовую линию, шесть сотен казаков, а эмир был извещен о действительных причинах такой меры и предупрежден, что вдоль северного склона Нуратынских гор, то есть, вдоль наших границ и по нашей земле, пройдет отряд от Джизака до Ухума, для введения между новыми нашими поддаными должного порядка и нашего управления. Отряд имел кроме того целью выбор пункта для предполагавшегося укрепления. В Ухумском ущельи отряд наш был однакоже остановлен войсками катты-курганского и чилекского беков, которых и разбил, но не последовал на южный склон хребта и следовательно, не перешел границы.

Даже и это нападение не было поставлено в вину эмиру бухарскому, а приписано самоволию пограничных беков. На политику генерал-губернатора имело влияние, конечно, желание довершить в мире гражданскую реформу а также — намерение отравиться в Петербург, где оставалось его семейство. Отъезд этот назначен был 9 апреля.