Россия и Англия в Средней Азии

Здесь что ни слово, то ложь. Против кого это нам нужно бы было прибегать к таким иезуитским средствам? Против Бухары и Кокана? — Да ведь это смешно! Наконец когда это наш Государь величался «невским ханом»? ужь не перед теми ли ханами, которым дают титул «высокостепенства», как купцам?

Вся Азия знает мощного монарха, властителя многих царств и народов и знает, что этого монарха зовут: Ак-Падша т. е. Белый Царь. Даже Китай знает это название, но так как белый цвет у китайцев траурный, а самый торжественный, богдыханский, — это желтый, то в сношениях своих с нами, китайцы, в знак особого уважения к великому русскому Государю, величают его желтым царем. Никогда, никто из азиятцев, кроме Вамбери, не смел и помыслить умалить значение нашего Государя. Этого не допускает самая простая вежливость, самый обыденный этикет, а в том и другом азиятцы далеко опередили Вамбери.

Что касается до характеристики английской политики, то читая всю предъидущую тираду против России, именно и кажется, что здесь, в сущности, дело идет не о России, а об Англии и что Вамбери подпускает ей каверзу. Ни прямодушием, ни справедливостью англичан упрекнуть нельзя: в них они не повинны! Вспомним их разбои в Индии, вспомним бомбардирование Копенгагена, вспомним отравление китайцев опиумом...

В другом месте, Вамбери характеризует русских такими словами: «на всем громадном протяжении, занимаемом русскою азиятскою границей, мы повсюду видим, что русские, и по образованию, и по нравственным качествами, стоят гораздо ниже азиятцев. В русском, как в северном жителе, пожалуй, и больше энергии, чем в чистокровном азиятце, но его не опрятность, его, близко подходящая к идолопоклонству, религия, его рабский характер, грубое невежество, неотесанные приемы, — все это ставит его гораздо ниже, сравнительно с проницательным азиятцем. Один образованный таджик в Бухаре говорил мне с презрением о необразованности русских».

Надобно, впрочем, напомнить читателю, что Вамбери уже достаточно уличен многими европейскими путешественниками в том, что его путешествие в Среднюю Азию, чистый вымысел.

Надергать из разных источников и чужих путешествий свою коллекцию не трудно, а подцветить побасенками в восточном вкусе, при знании языков, — еще легче. Дерзость и нахальство, которыми даже похвалился, в одном месте, наш мадьяр, довершат остальное и публике преподносится интересное путешествие!

Мне, лично, удалось проверить в Самарканде две вещи, уличающие Вамбери в том, что он их не видел и, следовательно, в Самарканде не был: во-первых, он уверяет, будто в эмировском дворце роль трона играет большой синий камень, а на самом деле это великолепный монолит чистейшего белого цвета! Вамбери попался впросак, благодаря названию кук-таш, которое перевел: синим камнем, но по узбекски кук значит также небо и потому вернее было бы выражение «кук-таш» перевести: небесный камень, что и дает разгадку того почтения, с каким туземцы к нему относятся.

Рядом с этим троном, в стене, вделан был небольшой овальный черный камень с надписью. Вамбери уверял, будто это чугунная плитка, а надпись на ней куфическая. С первого же взгляда я убедился, что это почерк насх, но высеченный неискуссною рукою, и сверх того без точек, так что я мог разобрать только несколько слов. Это заставило меня срисовать надпись, которую без особого затруднения, прочли в Петербурге г. Поуфал — лектор арабского языка и барон Тизенгаузен, секретарь археологической коммиссии.

Как же мог Вамбери смешать насх с куфическими письменами? А еще профессор!

Кроме всего этого, на карте, приложенной к путешествию, нарисована между реками Сыром и Зеравшаном какая-то Кизил- Дарья. Всякий мальчик в Самарканде сказал бы Вамбери, что в степи есть «Кизил-кум», т. е. красный песок, и нет ни капли «Кизил-Дарьи», т. е. красной реки. Очевидно, что Вамбери лжет самым бессовестным образом. У всех участников Самаркандской экспедиции 1868 года явилась тогда страсть уличать Вамбери и каждый непременно что-нибудь находил. Я не привожу остальных улик, так как оне принадлежат не мне, и к тому же это вовсе не входит в программу моего труда.

И так воображаемый таджик, виденный профессором Вамбери во сне, презирает русских за их невежественность. Оба эти господина (и таджик и мадьяр) решили, что татарину не в чем поучиться у русского.

Против этого таджика — или все равно — против мадьяра Вамбери, который конечно не далеко ушел от своего таджика — мы выставим авторитет старого Али, султана дико-каменных киргиз.

Вот, что говорил он на одной аудиенции: «я правлю своим народом, как велит Падишах. Дерево, пока не попадет к столяру — остается простым чурбаном. Мы, с нашим народом — дерево, а русский пристав — столяр. Если бы не он, по воле Падишаха, то мы остались бы чурбанами.»