Россия и Англия в Средней Азии

Англичане развернулись: они приготовились к смотру, который сами же вызвали, с целью похвастаться своими силами — ведь глазами эмира Шир-Али смотрела вся Средняя Азия!

Этот смотр имел значение предостережения: «имеющий глаза — да видит, имеющий уши — да слышит!» Удался ли смотр... то ли увидели глаза, то ли услышали уши, что хотелось англичанам — это другой вопрос.

Подарки, сделанные англичанами эмиру, оценивают в 700,000 р. сер. ^{73}. — Лорд Майо подарил ему и свою собственную шпагу, как бы в знак того, что против Авганистана она никогда не обнажится; так по крайней мере следует понимать слова, сказанная при этом вице-королем: «мы англичане всегда будем вашими друзьями».

По поводу умбальского свидания «Times» заявлял и то, что «сам по себе Авганистан не имеет для Англии никакого значения и важен только как оплот против дальнейших наступательных планов со стороны России. Никакие трактаты немыслимы в стране, где закон не имеет никакой силы, где рядом с эмиром существует столько независимых вождей, которые спускаются с недоступных гор только для грабежа и разбоя и где смерть каждого эмира служит сигналом к междоусобиям». — Это мнение разделяем и мы, да не только по отношению к Авганистану, но и ко всем азиятским ханствам. — Мы прибавим от себя еще и то наблюдение, что ни один хан никогда не считал для себя обязательными договоры, заключенные его предшественниками, да и свои собственные договоры исполнял только по принуждению и на столько, на сколько ему это выгодно.

Было время (период преобладания вигов), что ост-индские генерал-губернаторы имели обычай выдавать авганцам денежные субсидии, покупая себе таким способом мир у воинственного соседа. Теперь этот обычай снова выступил на сцену, но уже с намерением купить союзника. Разница вся в том, что прежде англичане платили деньги, но при этом запрещали провоз в Авганистан оружия и провод слонов, незаменимых для перевозки в горах артиллерии. Теперь же англичане платят деньги и не только пропускают боевые принадлежности, но еще сами дарят авганцам множество ружей и пушек, обязавшись, сверх того, содержать на свой счет часть авганской армии, обучать и снабжать ее оружейниками, литейщиками, а также всякого рода боевыми запасами.

Если припомнить, что все это делалось для народа, истребившего, тридцать лет назад, самым вероломным образом, почти 48-тысячную английскую армию; для народа, который, в массе, и до сих нор ненавидит англичан, то подобный поворот в политике делается еще важнее. Очевидно, что нужны были какие-нибудь исключительные обстоятельства, чтобы заставить англичан действовать подобным образом.

Эти исключительные обстоятельства действительно существуют... в воображении ост-индской бюрократии. Тревожные думы о завтрашнем дне подтачивают мозг ост-индского чиновника, расстраивают его нервы... и вот калькутская пресса вопит о необходимости принять меры против вторжения России.

Если это вторжение и есть только плод возбужденной фантазии известного кружка, то серьезность мер, принимаемых Англией, не теряет от того своего значения и доказывает во-первых, что вторжение это возможно и во-вторых, что оно будет для англичан не совсем безвредно.

Цели, которые старалась достичь Англия, прекрасно очерчены в брошюре: die Russen in Central Asien (Fr. fon Gelvald).

Коснувшись умбальского свидания, г. фон Гельвальд приводит следующее мнение, очевидно английского происхождения:

«Шир-Али согласился отлучиться на расстояние пятисот миль от своих границ и в глазах азиятского мира явился монархом, просящим поддержки Великобритании; но он был принят так великолепно, что даже своим подданным показался возвеличенным и усиленным, не смотря на роль просителя. — Шир-Али, как следует думать, возвратился в Кабул другом Англии, а если он нам друг, то подумайте сколько мы выигрываем! Мы приобретаем ни более, ни менее, как всегдашнюю уверенность, что за нами обеспечен год сроку прежде, нежели европейские войска успеют подвинуться к нашим границам. Для Шир-Али достаточно трех дней, чтобы известить пешаверского коммисара об угрожающей ему опасности. От Пешавера телеграф проведен во все концы и в течении трех недель полдюжины инженеров, пять горных батарей, двадцать офицеров, подобных тем, которые защищали (против русских) Карс и, сверх того, субсидия за пять лет вперед ^{74} все это будет находиться в Кабуле. При таком подкреплении авганцы могут собственными силами удержать русских и крайне затруднить движение их внутрь страны, а между тем за этим передовым постом, на нашей собственной территории, по нашим железным дорогам, будет сосредоточиваться грозная боевая сила, четвертой в свете, военной державы и мощные средства казначейства, единственного в Азии, по своей неистощимости».

И так, вот в чем состоят умбальские условия и вот чем надеются остановить нас англичане. Не фальшивая-ли это тревога?

Последнее движение наше в Среднюю Азию имело сначала единственною целью сомкнуть сибирскую и сыр-дарьинскую линии.