Россия и Европа: история непонимания

В Лондоне давно пришли к выводу, что главной угрозой Западу является тевтонское всемогущество. Расширенная программа строительства германского флота заставила англичан почувствовать то, чего в Англии не ощущали примерно 100 лет, – угрозу национальной безопасности. Результатом создания Германией сверхмощного флота явилось сближение Британии с Францией и Россией.

Ряд государственных деятелей России, как реформаторов, так и наиболее проницательных защитников династических привилегий, ощущали опасность грядущего конфликта и старались создать условия, при которых Россия не участвовала бы в общеевропейском разделе, ведущем к колоссальному конфликту.

В 1905 году, когда Россия переживала горечь поражений в Маньчжурии, Германия стремилась разбить кольцо враждебного окружения. Русский и германский императоры пришли к соглашению о союзе. Но Россия шла на договор с условием если и не полнокровного участия в нем Франции, то с полным уведомлением ее.

Русский посол в Париже Нелидов изложил содержание договора в Бьерке французскому правительству, прося от премьер-министра Рувье положительного ответа. В начале октября 1905 года Рувье ответил послу достаточно прямо, что французское правительство никогда не согласится с Франкфуртским договором, отнявшим у Франции Эльзас и Лотарингию, к тому же оно только что заключило договор о сердечном согласии («Антант кордиаль») с Англией. Франция исключала для себя возможность тройственного союза Париж – Берлин – Петербург. Это обстоятельство – несогласие великой континентальной страны и главного союзника России – вынудило царя Николая сообщить императору Вильгельму о невозможности реализации Бьеркского договора.

Пойти же на двустороннее сближение с Германией было для России в практическом смысле немыслимым, это означало превращение России в вассала Германии, ее фактический уход из Европы, обращение к Азии, где Британия и Япония постарались бы поставить предел расширению ее влияния. Именно Германия в этом случае решала бы вопрос, когда наступит час для выяснения отношений с Францией и Англией. Россия обязана была бы следовать за ней, являясь по существу младшим партнером в реализации германских планов.

Германия, собственно, достаточно хорошо знала о крепнущем союзе Запада с Россией. Перед 1914 годом между русским и французским военными штабами была создана целая сеть взаимных связей. Разумеется, планируя долгосрочные совместные программы, русские и французские генералы желали иметь гарантии долгих непрерывных отношений – и они воздействовали на свои правительства соответствующим образом. Созданная ими заранее система «автоматического включения сотрудничества» вносила элемент автоматизма в решающее выяснение отношений между Антантой и центральными державами.

Любопытен факт: Германия владела половиной русской торговли. От нее зависела модернизация страны, от нее же исходила опасность превращения России в экономического сателлита. Германия приложила чрезвычайные усилия для занятия доминирующих позиций в России, действуя энергично и с примерной немецкой методичностью. То был уникальный случай, когда огромная страна, обладавшая неисчерпаемыми ресурсами, зависела от концентрированной мощи гораздо более развитого партнера.

Сверхзависимость от Германии порождала смятение и недовольство тех национальных элементов в России, которые (по разным причинам) желали диверсифицировать связи с Европой, осуществить независимый курс, выйти на уровень экономической независимости. Русские видели перед собой две главные цели: первая и основная – оторваться от германской пуповины, стать самостоятельным индустриальным центром; вторая – избежать угрозы преобладания в Европе германского «второго рейха». Разбить монополию Германии хотели две стороны – русская, стремящаяся к подлинной экономической самостоятельности своей страны, и западноевропейские правящие круги, боящиеся того, что тандем Германии с подчиненной экономически Россией будет необорим и он будет для Германии основанием гегемонии в Европе и мире.

Тесные отношения с демократическими державами Запада казались многим из правящей элиты России неестественными. Против союза с Западом сражались на внутреннем фронте Священный синод и Министерство образования, имевшие дело с основной массой народа России. Просвещенным верхам, с их точки зрения, не следовало с такой легкостью играть на европейском расколе, на противостоянии Запада центральным державам.