Россия и Франция. От Петра Великого до Ленина

В его глазах итоги Крымской войны не были столь катастрофичными, какими казались на первый взгляд. С военной точки зрения, Россия безусловно проиграла битву за Севастополь, но, сосредоточившись на его обороне, она также вовлекла в нее основные силы противника и преградила ему дорогу внутрь страны. Настоящим поражением стал проигрыш в дипломатической игре, потеря Россией ее репутации и престижа. Со времен Петра Великого Россия боролась за влияние в Европе, включение в европейскую цивилизацию, расширение границ, на долгое время поставленных ей географическим положением и историей, изменение своей участи азиатской страны, которую Европа хотела ей навязать.

Нессельроде много лет определял русскую внешнюю политику, однако в момент Парижского конгресса его время закончилось. В феврале 1856 года, незадолго до отставки, он излагает свои взгляды новому императору: «Наша политика должна оставаться, ради служения истинным интересам России и династии, как и в прошлом, монархической и антипольской. Со времен раздела Польши между Россией, Австрией и Пруссией сформировалась некая общность интересов; из этих трех держав мы являемся той, которой сохранение этой общности наиболее необходимо». Его логика неоспорима, он резюмировал внешнеполитическую ориентацию империи Романовых еще с допетровских времен. Но дружба с Австрией была подорвана в последние годы царствования Николая I и особенно в 1854–1856 годах, когда Австрия примкнула к врагам России. После этого австро-русские отношения так никогда и не восстановились до конца. После Крымской войны, вопреки настояниям Нессельроде, русская дипломатия начинает смотреть в других направлениях, хотя Гогенцоллерны продолжают оставаться родственниками и соратниками русских императоров и традиционная солидарность с Веной и Берлином оказывает влияние на русскую внешнюю политику.

Глава 10. Александр II – Наполеон III: Россия и Франция примирились?

Приход в 1856 году в Министерство иностранных дел князя Горчакова свидетельствовал о глубоком переосмыслении российской политики; он стал политиком, ответственным за переходный период в этой области. Князь Горчаков сразу же после катастрофы обрисовал ту линию поведения, которой будет придерживаться Россия, емкой формулировкой: «Россия сосредоточивается». Он являлся воплощением этого сосредоточения. Горчакова назначили министром после того, как он побывал на ответственных постах во всех важнейших европейских столицах, но это не единственная причина его продвижения. В час глубочайшего унижения России общественное мнение требовало, чтобы ответственность за внешнюю политику России взял на себя русский. Русский министр и русская программа – вот чего хотела страна во времена засилья иностранных имен в высших эшелонах власти. Горчаков – не просто русский, а выходец из древнейшего рода, ведущего происхождение от Рюрика[9] и князей смоленских. Русским он был и по воспитанию, поскольку обучался в Императорском Царскосельском лицее вместе с Пушкиным, который в своих стихах отдавал должное этому «баловню судьбы».

Его карьеру поначалу притормаживал Нессельроде, считавший его ставленником графа Каподистрии, и он избавился от его козней только в пятьдесят семь лет, когда его назначили посланником в Вену. Получивший замечательное образование, превосходный латинист и франкофон, Горчаков овладел французским языком при помощи родного брата Марата, преподававшего в России под псевдонимом, и не чурался вольтерьянства, характерного для эпиграмм Горчакова на друзей. Будучи русским, он в то же время не хотел в угоду общественному мнению лишать страну всех служивших ей нерусских дипломатов, и Брунновы, Остен-Сакены, Штакельберги, Будберги по-прежнему занимали высокие посты, невзирая на откровенно немецкое звучание своих фамилий.