Россия и Германия. Друзья или враги?

И подобные настроения царили не только внутри Народного комиссариата иностранных дел. Наш полпред в Лондоне Иван Майский оставит в те дни в своем дневнике очень показательную запись: «Я запросил НКИД, целесообразно ли с уходившей тогда диппочтой посылать секретные материалы, ибо можно ждать перерыва ж-д сообщения и, может быть, даже открытия военных действий между Германией и Польшей в ближайшие дни. Получил ответ: отправляйте почту нормальным порядком – и причем в таком тоне, что точно из Москвы хотели сказать: «Не паникерствуй!»

Это мы сейчас с вами знаем, что никакое мирное решение фюрером не рассматривалось в принципе. Ему нужна была война. Он ее и устроил 1 сентября 1939 года. Поэтому все рассуждения о том, что Сталин, мол, однозначно понимал, что сейчас начнется мировая бойня, находятся в одной плоскости с желанием Иосифа Виссарионовича напасть на Германию 7 июля 1941 года. Можно, конечно, обсуждать и это, только вот сторонники подобных исторических откровений обычно к содержательным беседам не готовы. Им бы чего попроще.

Например – пафосные рассуждения, что Гитлер сам никогда бы с Польшей не справился и только поход СССР на Западную Украину и Западную Белоруссию окончательно решил исход войны в пользу Третьего рейха. Не будем сейчас рассматривать вопрос, каким же образом вермахт уже через год взял убедительный реванш у Франции за Первую мировую? Просто ограничимся ключевой мыслью могучих интеллектуалов, будто без Сталина это было бы невозможно в принципе.

Действительно, ряд аналитиков в 1930-х годах искренне считал, что в возможном вооруженном конфликте Польша сокрушит Германию. Фамилий их за давностью лет никто уже не помнит, поэтому обычно фраза строится так: «Как вы можете отрицать, что виднейшие военные теоретики того времени были убеждены в силе Речи Посполитой?» И все хорошо, если бы не два прискорбных обстоятельства. Во-первых, это утверждение относится к эпохе существования Веймарской республики. Та германская армия особой силой не обладала в принципе. Но не потому, что иссяк прусский дух, а в силу кабальных условий Версальского договора. Вермахт – совсем другое дело.

А во-вторых, эти самые легендарные военные аналитики были теснейшим образом аффилированы с Варшавой. И именно в силу данной причины озвучивали то, что требовалось польскому Генеральному штабу. На современном языке это называется «пиар-продвижение проекта». Согласимся, сработали они неплохо, если до сих пор, даже зная о событиях сентября 1939 года, находятся люди, повторяющие эту чепуху.

У них и свидетель имеется – сам польский генерал Андерс. В своих весьма своеобразных мемуарах он написал: «Наши тылы, открытые и беззащитные, отданы на милость Советской армии и как раз в ту минуту, когда натиск немцев стал ослабевать, когда растянутые на сотни километров немецкие коммуникации стали рваться, когда мы могли бы еще сопротивляться некоторое время и дать союзникам возможность ударить на открытые западные границы Германии». То есть в том, что польская армия продержалась всего 17 дней, опять же виновато руководство СССР.

Глупость можно упорно повторять снова и снова. Но от этого она не перестает быть глупостью. Как вы ни старайтесь. Допустим, поляки действительно могли дать возможность союзникам ударить на границе с Германией. Теперь вопрос: это произошло? Разумеется, нет. Даже планов таких Лондон и Париж не имели в принципе. Все размышления на этот счет – чистая маниловщина. Польша была обречена.

Я знаю, что эти мои слова чрезвычайно обидят поляков. Не затрагивая сейчас характерную для них в последние 25 лет русофобию, давайте признаем: это храбрые люди. Они устремлялись в безнадежных кавалерийских атаках на немецкие танки. Они геройски гибли за свою родину. Храбрость солдата всегда достойна уважения. Но победить или даже остановить вермахт они могли бы только на страницах воспоминаний Андерса.