Россия и Германия. Союзники или враги?

То нескрываемое пренебрежение, с которым он относился к вульгарности (будь это в политике или в личных манерах поведения), могло создать впечатление, что эта болезненность – истинная суть натуры Ранцау. Но он и сам мог быть крайне вульгарен в кругу своих доверенных лиц и неописуемо груб к тем, кого недолюбливал. В нем вызывала неприязнь не только вульгарность; скорее, его отношение к другим людям определялось главным образом его собственной высокой оценкой самого себя и своего происхождения. Он уважал личное достоинство в людях, которые, по его оценке, были ниже его. Но их достоинство должно было сочетаться с унижением, приличествующим их низкому статусу. По этой причине Ранцау мог дружески относиться к социалистам и евреям, пока они не «позволяли» себе переходить границы своего статуса, например став послами или министрами иностранных дел. Такой род карьеры и обязанностей, по его разумению, был уготован лишь для него самого; по этой причине он презирал успешного бизнесмена (Штреземана) либо выдающегося промышленника (Ратенау), осмелившегося занять министерский пост, на котором сам Ранцау какое-то время пребывал. Он считал их узурпаторами аристократических функций, и эти люди стали объектами язвительного сарказма, к которому он стал болезненно привязан. Георг Грош нарисовал знаменитую язвительную карикатуру на Ранцау, где тот был изображен в виде вырождающегося прусского аристократа, с заголовком «Здесь воняет чернью!». Это, в известном смысле, истинный портрет – да и еще эпитет «красный граф» подходит не меньше.