Россия и Германия - стравить ! (От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона)

До войны лучше германского рабочего оплачивался только американский рабочий. А в апреле 1922 года английский статистик Джон Гилтон подсчитал: чтобы купить один и тот же набор продуктов американскому каменщику нужно было работать один час, английскому - три, французскому - пять, бельгийскому - шесть, а немецкому - семь часов с четвертью.

Курс доллара тогда составлял триста марок за доллар. Однако марку подорвала уже выплата первого репарационного миллиарда в августе 1921 года, и к концу 1922 за доллар давали семь с половиной тысяч марок. Окончательно же сводил с ума 1923 год: к марту доллар стоил 21 тысячу, к сентябрю - 110 миллионов, а к декабрю - более 4-х миллиардов марок! По сравнению с 1913 годом реальная заработная плата падала так: в апреле 1922-72% по сравнению с довоенной, в октябре - 55, в июне 1923-48.

Немцев спасали только дешевый хлеб (который, к слову, до выпуска закона от 23 июня 1923 года добывался по разверстке) и высокая урожайность хорошо поставленного сельского хозяйства. Немецкий бауэр даже после изнурительной войны по луча с гектара в полтора раза больше пшеницы, чем канадец, и в два с половиной раза больше, чем американский фермер. Но Германия, все же, голодала.

Наемные рабочие от инфляции лишь страдали, а трагедией она стала для "среднего класса" - "миттельштанда". В Германии он отличался особой бережливостью и охотно вкладывал сбережения в твердопроцентные облигации государственных и муниципальных займов, закладные листы ипотечных банков. Теперь, в течение одного 1923 года, труды всей жизни и расчеты на обеспеченную старость пошли прахом. Миттельштанд жил исключительно распродажей семейных ценностей и скарба.

Скажу в скобках, что "средний класс" по своим склонностям и воспитанию относился к социалистическим идеям прохладно, а чаще - враждебно. Но он же не мог простить капиталу вырванных "с мясом" былых благополучия и устойчивости личного бытия. Тот, кто стал бы в глазах бюргеров неким "усреднителем" между социализмом и капитализмом, да еще выдвигал бы антиверсальские национальные идеи, был бы воспринят ими как спаситель.

Пройдет десяток лет, и миттельштанд особенно активно поддержит национал-социализм Гитлера.

Капиталу Германии инфляция принесла колоссальные... прибыли. Для него она означала фактическую ликвидацию всего внутреннего долга. Кроме того, в самую сложную пору, когда нужно было вновь налаживать экспорт, промышленные магнаты смогли оплачивать свои производственные издержки ничего не стоящими деньгами и заставить рабочих трудиться, по сути за еду.

Зато "король Рура" Стиннес, спекулируя на разнице курсов и искусственно сбивая курс марки еще ниже, создал гигантское объединение в тысячу предприятий и фирм с 600 тысячами работающих. Афера со сверхтрестом "Сименс-Рейн-Эльбе-Шукерт" лопнула (впрочем, в соответствии с замыслом), но на ее развалинах возник грандиозный стальной трест "Ферейнигте Штальверке", занявший главенствующее положение в черной металлургии Германии и в европейском сталь ном картеле.

Германия тогда вообще была благодатным местом для людей с долларами. Канадскую корпорацию "United Europian Investors" создали в те годы специально для скупки акций германских предприятий - энергетических, машиностроительных, химических. Пример заурядный, но из общей массы его выделяло то, что президентом корпорации с окладом в 10 тысяч долларов в год стал будущий президент США Франклин Делано Рузвельт, знаменитый будущий ФДР.

Когда курс марки стабилизировался, ФДР продал свою долю - свыше тысячи акций - по 10 тысяч марок за штуку. Марок уже не бумажных, а золотых...

Пик инфляции пришелся на 1923 год неслучайно. Как раз тогда германский и американский Капитал (вместе с английским) решили ряд важных проблем. А германские промышленники еще и добились на время особой сплоченности после-версальских немцев. Этот интересный эпизод получил название "пассивного сопротивления" в Руре.

В 1922 году у власти было правительство Вирта-Ратенау, и оно вело "политику выполнения мирного договора". 28 июня Ратенау со своей виллы в Грюнвальде отправился на машине в министерство. По дороге его нагнала другая машина и на перекрестке неожиданно преградила дорогу. Шофер Ратенау резко затормозил, а преследователи открыли стрельбу. По том взорвалась граната, и Ратенау был убит наповал. За тремя убийцами из организации "Консул" легко угадывался Стиннес.

В ноябре пал (политически) и Вирт. Новый канцлер Куно был до этого генеральным директором "Линие Гамбург-Америка", то есть сподвижником Моргана. И правительство Куно начало широко саботировать репарационные поставки, вступив на путь "политики катастроф", к которой призывал Стиннес.