Россия и Германия - стравить ! (От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона)

"Домыслы!"... Да, читатель, есть у врагов прояснения исторической правды такое любимое словечко. Но сказанное об обдуманной преступности выбранных стратегических направлений для русского наступления - не домысел. Еще в 1913 году во время совещания русских и французских геншабистов генерал Жоффр убеждал в опасности вторжения в Восточную Пруссию: "Это самое невыгодное для нас направление...". А потом не сколько раз повторил: "C'est un guet-apens (Это - ловушка)".

Последнюю попытку воззвать к здравому смыслу французские военные круги сделали перед самой войной. 31 июля во Франции уже фактически шла мобилизация. Военный министр Мессими вызвал русского военного агента полковника Игнатьева и прямо в кабинете у министра Алексей Алексеевич составил телеграмму в Петербург, где третьим пунктом стояло: "Наиболее желательным для французов направлением нашего удара продолжает являться Варшава-Позен".

В России такой взгляд не был новым. Профессор Академии генштаба Золотарев, разработав теорию оборонительного значения линии Буг-Нарев, писал о выгоде угрозы жизнен ному центру Германии - Силезскому промышленному району. Стратегические теории Золотарева опрокидывала практика стратегии, чьи расчеты строились на песке, но песке особо города - золотом.

И вот тут случайности исключались!

О полковнике-предателе (сейчас, правда, иногда уверяют, что не предателе, а невинной жертве "стечения обстоятельств") С. Мясоедове, разоблаченном в начале войны немецком агенте, судимом военно-полевым судом и повешен ном в Варшавской цитадели, написано немало.

В жандармскую бытность Мясоедова на пограничной станции Вержболово его нередко приглашал на императорские охоты сам кайзер. Шум вокруг Мясоедова впервые поднялся в печати за два года до войны (особенно постарался Гучков), и тогда лучший друг прусских баронов ушел в отставку, довольствуясь дивидендами со своих паев в германских фирмах. Выручил его тогда военный министр Сухомлинов.

Он же с началом войны направил своего протеже к главнокомандующему армиями Северо-Западного фронта генералу Рузскому (фигуре тоже темной, загадочной).

Случайно или нет, но Н. Рузский, вместо того, чтобы вежливо отделаться от Мясоедова, направил его в "знакомые места" - в Вержболово, где бывший жандарм передавал сведения для друга-кайзера о нашей 10-й армии. "Расколол" Мясоедова начальник штаба фронта генерал М. Бонч-Бруевич, чего ему не простил ни Рузский, ни Сухомлинов, ни придворные круги, ни нынешние фальсификаторы истории...

Да, не знал Михаил Дмитриевич, что стратегия бывает всякая...

В том числе и вот такая... Российская частная промышленность саботировала военные заказы русской армии. Наш военный агент во Франции полковник Игнатьев регулярно выбивался из сил, пытаясь разместить у "Шнейдера-Крезо" очередной срочный заказ на орудийные патроны. Тормозил дело шеф русской артиллерии великий князь Сергей Михайлович. Задержки спустя какое-то время устранялись, но странным образом - обязательно по понедельникам.

Тайну петербургских "понедельников" объяснили Игнатьеву знающие люди в... Париже: "По субботам Рагузо играет в карты во дворце Кшесинской".

Поляк Рагузо-Сущевский - представитель Шнейдера в России. Балерина-прима Матильда Кшесинская (тоже полька), которую в то время прочно "ангажировал" августейший артиллерист, - "штатная" любовница августейшей семьи Романовых. Итак, "стратегическая линия" выстраивалась следующая: Шнейдер - Рагузо - Кшесинская - "комиссионные" - вели кий князь Сергей заказ - Шнейдер...

Французские инженеры, работавшие до войны в России, искренне удивлялись: "Зачем вы обращаетесь к нам за содействием? Одни ваши петроградские заводы по своей мощности намного превосходят весь парижский район. Если бы вы приняли хоть какие-то меры по использованию ваших промышленных ресурсов, вы бы нас оставили далеко позади себя".

Инженерная братия (даром что была "из Европ") тоже проявляла непростительную наивность. Однако такими простецами были далеко не все...

Вот вопрос, который рано или поздно, но возникает обязательно: "А если бы выстрел Гаврилы Принципа не поставил бы точку не только на жизни австро-венгерского эрцгерцога Фердинанда, но и на мирной жизни Европы? Что не было бы Первой мировой войны?".

Ну, конечно, она была бы все равно... Да еще какая! Дол гая, кровавая, окопная, бешено прибыльная... Точно такая, какая и была...

Цифры из доклада начальника Главного артиллерийского управления Маниковского, предоставленные военному министру, говорят, что на казенном заводе 122-миллиметровая гаубичная шрапнель обходилась в 15 рублей за снаряд, а на част ном - в 35! Разница в ценах на 152-милллиметровый фугасный снаряд была еще большей: 42 и 70 рублей. "Наша частная промышленность, писал Маниковский, - взвинтила цены на все предметы боевого снабжения... В общем, гг. промышленники, и наши, и в союзных странах, проявили непомерные аппетиты к наживе"...

Генерал явно не понимал, что если уж аппетит к наживе появляется, то он всегда непомерный.