Россия и Япония: стравить!

Япония тем временем крепла и все более рассматривала как своего главного потенциального соперника уже не Россию, а Соединенные Штаты. При этом Япония не очень-то стремилась обезопасить себя с «западного» тыла за счет умной «русской» политики. Она уже не брала Россию в серьезный расчет. Я подчеркну это для тех, кто склонен рассматривать царствование Николая Второго как некий расцвет России. А вот японцы — из своего дальневосточного далека — особых перспективных помех себе со стороны русских не видели...

Конечно, и воинственные взгляды в сторону Америки, и снисходительные взгляды в сторону России были политикой авантюры. И осмотрительные вроде бы по натуре японцы вели себя тут до удивительного безрассудно — если иметь в виду дальние геополитические перспективы.

Думаю, что тут их — при всей их энергии и трудолюбии — подводила та же особенность истории страны, которая им и помогла быстро стать на ноги. Я имею в виду более чем двухвековую самоизоляцию Японии. Наглухо отгородившись от внешнего мира, японцы избежали полуколониальной участи и сохранили самобытность. Внешний же мир — в период изоляции от него — они высокомерно рассматривали как «варварский».

Когда этот «варварский» мир воистину варварски, под наведенными пушками, начал Японию «вскрывать», у японской элиты хватило исторического чутья и ума не кичиться, а экстренно учиться у могучих «варваров» и перенимать у них все то, что давало мощь и силу.

Однако подспудно-то самурайская спесь осталась!

Япония умело и талантливо научилась использовать научные и технические достижения Запада в своей внутренней экономической и общественной жизни и политике.

Подчеркиваю — во внутренней!

А во внешней?

Увы, во внешней политике — и тут я прошу читателя быть особо внимательным — Япония не сумела так же творчески усвоить принципы конструктивных внешних связей и отношений. Правда, справедливости ради надо признать, что тут и учиться ей было особо не у кого. Внешняя политика элиты во всех странах мира очень редко была рациональной с точки зрения подлинных национальных интересов этих стран. Чего, правда, не скажешь о политической мысли Запада (если брать ее во всем ее развитии от времен Сократа и Аристотеля и до Маркса).

Однако самурайская Япония относилась к другим странам уж совсем потребительски, стремясь или подчинить, или использовать их, а не взаимовыгодно сотрудничать с ними, а уж тем более — осмыслять интеллектуальные «штудии» западных политиков-теоретиков.

Внутренняя политика японской элиты была зачастую мудрой и взвешенной. Внешняя — нередко на удивление слепой.

Известный читателю генерал Федоров после одного мелкого инцидента, в котором проявилась узкоэгоистическая скрытность японского «союзника» России по мировой войне, с горечью думал:

«Никогда при таком отношении японский солдат не станет рядом с солдатами других наций на общем фронте».

И резон в таком мнении был...

Соперничать с Америкой Япония была обречена уже в силу чисто геополитических причин, но рассчитывать на единоличное свое господство в Тихоокеанском регионе было для Японии глупой спесивой химерой. Тем не менее Япония вела себя как раз нереалистично. Она заведомо недооценивала «варваров», которых так быстро догнала, и еще больше переоценивала себя. И при этом не хотела понять, что у нее есть лишь один разумный союзник на Тихом океане на все времена — Россия.

Япония победила Россию, так сказать, ненароком — не в силу своего реального материального превосходства, а лишь в силу идиотизма и предательства российских «верхов». Да еще — в силу поддержки шиффов и рузвельтов.

И решила, что с Россией впредь можно всерьез не считаться.

Но вот две цифры. Даже в 1913 году Япония выплавляла 243 тысячитонн чугуна и 255 тысячтонн стали. А Россия — 4,6 миллионатонн чугуна и 4,9 миллионатонн стали.

По сравнению с 16,8 миллиона тонн чугуна и 15,7 миллиона тонн стали Германии русский результат не выглядел потрясающим, но разница весовых категорий между нами и Японией была, все же, более чем убедительной. Причем мы плавили свой чугун из своих же руд, а не из привозных, как Япония.

Вернемся во времена подписания Портсмутского мира... Казалось бы, Япония получила тогда все возможное по максимуму и даже сверх него. А условия рыболовной конвенции были для России настолько накладными и оскорбительными, что японцы могли бы тут свои аппетиты и поумерить, чтобы не иметь наших заслуженно косых взглядов в свою сторону в будущем.

Ан нет! Когда в Японии получили известие об условиях мира, в Токио вспыхнули волнения. Памятник маркизу Ито, сооруженный ему при жизни, был разрушен разъяренной толпой потому, что Ито был сторонником умеренности. Токио был объявлен на военном положении. Свыше 500 человек из народа и столько же полицейских было ранено...