Россия и Япония: Узлы противоречий

Вопреки утверждениям апологетов царского режима о якобы малой значимости для России потери Сахалина отторжение южной части острова привело к принципиальным изменениям всей юридической базы территориального размежевания двух стран. Уже сам факт вероломного нападения Японии на Россию в 1904 г. являлся грубейшим нарушением положений Симодского трактата 1855 г., в котором провозглашались «постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией». Воспользовавшись поражением России в войне, Япония отторгла южную часть Сахалина не по 47° северной широты, как этого добивалось японское правительство до подписания Петербургского трактата 1875 г., а по 50°, то есть территорию, на которой в прошлом японцы никогда не бывали. При этом принципиальное значение имело то, что с момента заключения Портсмутского договора фактически прекращалось действие так называемого «обменного» договора 1875 г., ибо отторжение половины Сахалина привело к утрате смысла и содержания этого соглашения, предусматривавшего в обмен на отказ от претензий на Сахалин добровольную передачу Японии всех Курильских островов. По инициативе японской стороны в приложении к протоколам Портсмутского договора было включено условие о том, что все прежние договоры Японии с Россией аннулируются. Тем самым теряли силу Симодский трактат о торговле и границах 1855 г., «обменный» договор 1875 г. и заключенный в 1895 г. трактат о торговле и мореплавании. Это было особо оговорено в приложении к договору № 10.

Таким образом, настояв на отторжении в свою пользу южной половины Сахалина, японское правительство лишилось юридического права владеть Курильскими островами. В отсутствие, какого бы то ни было нового соглашения о принадлежности Курил в последующие годы Япония владела ими только де-факто.

Глава IV. От союза до интервенции

Российско-японское сближение

Заключенный в 1905 г. в силу внутренних обстоятельств обеих стран российско-японский Портсмутский мирный договор не мог разрешить существовавшие между ними противоречия. Он лишь закрепил на некоторое время сложившееся положение вещей. В Токио понимали, что война была выиграна «по очкам» и в будущем неизбежны новые раунды российско-японской схватки за влияние в Северо-Восточной Азии. В России же и вовсе рассматривали результаты войны как «ничью». В официальных сводках и правительственных изданиях слово «поражение» являлось табу.

С тем чтобы ослабить обвинения правительства в неспособности отстоять интересы страны и согласии на унизительные условия мирного договора, царские чиновники не останавливались перед фальсификацией итогов переговоров в Портсмуте. Вопреки фактам сдачи Южного Сахалина и выплаты в завуалированной форме контрибуции министр иностранных дел России А.П. Извольский утверждал, что «условия Портсмутского договора, принимая во внимание обстоятельства, сопровождающие его заключение, были весьма льготны для России. Российская империя не платила военных издержек, сохраняла свой флот и не теряла ни пяди своей национальной территории»^{108}. В действительности же царское правительство не только уступило часть территории империи, но и согласилось под видом «расходов на содержание военнопленных» выплатить Японии 46 млн. иен, то есть сумму, которая почти покрывала дефицит японского бюджета.

О том, что националистические круги Японии не были удовлетворены уступками России и требовали от нее неизмеримо больших денежных выплат «за победу» свидетельствовали массовые антиправительственные выступления в сентябре 1905 г. в Токио под лозунгами аннулирования Портсмутского договора как не отвечающего интересам Японии. Предлагалось в качестве минимальных условий добиваться контрибуции в несколько миллиардов иен, перехода под японский контроль всего Сахалина и всей КВЖД, аренды Ляодунского полуострова, отказа России от всех ее прав в Корее и Маньчжурии. В целом как в Японии, так и в России определились два подхода к дальнейшей дальневосточной политике: одни выступали за продолжение соперничества вплоть до возобновления войны, другие же, исходя из соображений обеспечения спокойствия внутри своих стран, предлагали установить мир и добрососедство. Однако последним было трудно преодолевать сопротивление сторонников конфронтации. Имевшие немалое влияние помещичье-монархические и военно-бюрократические круги обеих стран были заинтересованы в поддержании напряженности для обоснования увеличения военных расходов. Достаточно сказать, что с 1906 по 1911 г. военные издержки Японии возросли с 23,8 до 40 процентов бюджета^{109}.

Хотя в январе 1906 г. Токио и Санкт-Петербург восстановили дипломатические отношения, период послевоенного урегулирования продолжался. Проходил он в обстановке попыток японской дипломатии, произвольно толкуя пункты мирного договора, добиваться все больших преимуществ. Особенно явственно это проявилось на переговорах о заключении торгового договора и русско-японской рыболовной конвенции.