Россия и ислам. Том 3

117 Так, например, писал А. Кристенсен: «Leur force morale et politique 'etait rompue avec la chute de l’empire Sassanide» (Christensen A. L’empire des Sasanides. Kobenhavn, 1907. P. 110).

118 Бартольд В.В. Соч. T. VII. С. 251.

119 Там же. T. IV. С. 262. (Курсив мой. – М.Б.)

120 Бартольд В.В. Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии (прочитаны в Стамбульском университете в июне 1926 г.)//Соч. T. V. С. 107. (Курсив мой. – М.Б.)

121 hfoldeke Th. Rez: H. Dernschwam’s Tagebuch einer Reise nach Konstantinopol und Kleinasien. M"unchen and Leipzig, 1923//Der Islam. Bd. XIV. 1928. S. 158. Отвергал Бартольд – притом еще задолго до своих лекций перед турецкой научной общественностью – и тезис Казна о «неспособности турок к самостоятельной переработке культурных идей» (Соч. T. V. С. 250). Рецензию Бартольда на работу Казна (Cahun L. Introduction `a l’histoire de l’Asia. Turcs et Mongols: des origines `a 1405. Paris. 1906). cm. в «Журнале Министерства народного просвещения». Ч. CCCV, 1896, июнь, отд. 2. С. 366–384).

122 В 1930 г. Бартольд поддержал мнение Н.Я. Марра о том, что военный быт турок и других кочевых и полукочевых народов «не исключает высокой если не материальной, то духовной культуры» и его же критику тех, кто, по словам Марра, не представлял себе «культурность вне земледелия и специальных форм торговли, а также без писания научных трактатов» (Бартольд В.В. Турецкий эпос и Кавказ//Соч. T. V. С. 474).

123 Бартольд при освещении этой тематики счел необходимым отказаться от нефундпрованных проверенными фактами гипотез (в увлеченности ими он обвинял книгу Г.Н. Потанина «Сага о Соломоне. Восточные писатели по вопросу о происхождении саги». Томск, 1912; резко критический отзыв о ней Бартольда – в ЗВО РАО T. XXI. 1913. С. 150–152). По Бартольду, «как в области материальной, так и в области духовной культуры народы заимствуют извне многое, до чего они могли бы дойти и самостоятельно, и вообще для нации имеет значение не вопрос о том, что могло и не могло быть, но вопрос о том, что было на самом деле». Следует тут же классически позитивистская рекомендация: «для решения научных вопросов есть только один путь – восходить от более известного к менее известному» (Бартольд В.В. Соч. T. IV. С. 573).

124 Так, в статье «Мусульманский министр-философ эпохи крестовых походов» (впервые опубликованной в журнале «Восток». Кн. 4. 1924. С. 126–138) Бартольд заявляет, что он стремился «воспроизвести» образ одного из тех деятелей, встречающихся едва ли не в каждую эпоху, для которых общечеловеческие идеалы стояли выше национальной и религиозной обособленности» (Бартольд В.В. Соч. T. II. Ч. 2. С. 413. Курсив мой. – М.Б.).

125 Доживи Бартольд до наших дней, он бы с охотой встал на сторону тех, кто охаивает общесоциологические («субстанциальные») теории исторического развития, утверждая, что ценность созданных ими классификационных схем «равна нулю» (см. подробно: Коллингвуд Р.Дж. Идея Истории. Автобиография. Пер. с англ. М., 1980. С. 252–253), что «субстанциональные» философы истории – это пророки, пытающиеся рассказать о событиях раньше, чем они происходили на самом деле (Danto A. Analytical Philosophy of History. Cambr. 1965. P. 9), что они все насквозь спекулятивны (Dray W. Perspectives of History. L., 1980. P. 4), не являясь научными, эмпирическими, они не в состоянии раскрыть всеобщую структуру исторического процесса (Berlin I. Historial Inevitability. L., 1959. P. 10, 69) и вообще есть не более как теология истории (см.: Fitzgerald L.P. Is Speculative Philosophy of History Really Possible? // The Philosophical Journal. 1978. Vol. 14. P. 94–95). Но ведь и сам Бартольд – да и другие тогдашние исламоведы-эмпиристы – пытался ответить на метафизические вопросы, найти, говоря словами Уолша, «фабулу», смысл, цель, рациональный план в истории (см.: Walsh W.H. An Introduction to Philosophy of History. L., 1967. P. 26–27). Бартольду же именно «спекулятивная» философия истории дала многие «сюжеты» или «линии рассказа (story lines)» (см. подробно: Fain Н. Between Philosophy and History. The Resurrection of Speculative Philosophy of History within the Analytic Iradition. Princeton, 1970), а также и – что еще более существенно – идейно-методологические основания его исламоведческих повествований.