Россия и ислам. Том 3

199 В начале Первой мировой войны, когда России пришлось еще и еще раз столкнуться и с внутренними и с внешними «мусульманскими проблемами», Бартольд назвал (в статье «Панисламизм», опубликованной в массовой петербургской газете «Биржевые новости» 24.Х.1914 г.) панисламизм утопией; попытки использовать эту утопию «для определенных целей не имеют… ничего общего ни с исламом как религией, ни с прошлым мусульманских народов» (Соч. T. VI. С. 402), – утверждение довольно-таки поверхностное и больше смахивающее на уступку политической конъюнктуре, нежели на серьезный научный анализ. Точно так же я бы оценил и следующее высказывание Бартольда: «У турок ислам мог только укрепить воинственные наклонности. Вера… была только предлогом для войны» (Там же. С. 423).

200 Бартольд В.В. Соч. T. IX. С. 533.

201 О влиянии крымских и волжских татарских националистов на среднеазиатско-мусульманский национализм, в том числе и в вопросах языка см.: Akiner Shirin. The Influence of Russian on Modern Uzbek Vocabulary//Utrecht Papers on Central Asia. Utrecht, 1987. P. 185.

202 Цит. по: Лунин Б.В. Жизнь и деятельность академика В.В. Бартольда. С. 121.

203 Там же.

204 Не случайно, думается, Бартольд идеализирует Петра Великого, изображая его, в частности, как поклонника не только западного, но и в равной мере и восточного знания (что особенно импонирует самому Бартольду – и как иностранцу по происхождению, и как ученому, искренне уверовавшему в то, что и сам-то он – ориентофил). Бартольд пишет (в 1912 г. в статье «К вопросу о происхождении Дербенднаме»): «Каково бы ни было значение для России военных предприятий Петра, еще важнее были его меры для насаждения знания как единственно верного средства поднять уровень государственного могущества. В этом отношении ему были одинаково близки Запад и Восток… в один и тот же день, 16 апреля 1702 г., были подписаны манифест о вызове иностранцев, положивший начало насаждению в России европейской науки, и первый правительственный указ об обучении русских людей в столице восточному языку. В своих отношениях к европейской культуре Петр… старался не только использовать чужое знание, но и удовлетворить свою собственную любознательность. То же самое мы видим в его отношениях к Востоку» (Бартольд В.В. Соч. T. II. Ч. II. С. 469). Бартольд совершенно не учитывает ни экспансионистские замыслы Петра по отношению к мусульманскому Востоку, ни его стремления активизировать там миссионерскую деятельность, ни, наконец, его весьма и весьма отрицательного отношения к «басурманским» (в том числе, скажем, и к татарской, турецкой, арабской и т. д.) культурам и верованиям (см. подробно: Батунский М. Ислам и русская культура XVIII в. // Cahiers du Monde russe et sovi'etique. XXVII (I). 1986. P. 66, 67, 70, 72).

205 Бартольд В.В. История культурной жизни Туркестана (1927)//Соч. T. II. С. 392.

206 Для чего и был создан – внеправительственный – Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии (см. подробно: Люстерник Е.Я. Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии//Народы Азии и Африки. 1975. № 3). Бартольд принимал в его работе самое активное участие (см. подробно: Назирова Н.Н. В.В. Бартольд и Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии//Письменные памятники Востока. История. Филология. М., 1979. С. 144–151).

207 См. подробно: Бартольд В.В. События перед хивинским походом 1873 года по рассказу хивинского историка//Соч. T. II. Ч. II. С. 400–413.

208 См. подробно: Бартольд В.В. Народное движение в Самарканде в 1365 г.//Соч. T. II. Ч. II. С. 362–379.

209 Цит. по: Лунин Б.В. Жизнь и деятельность академика В.В. Бартольда. С. 90.

210 Там же. С. 91.

211 Цит. по: Крачковский И.Ю. В.В. Бартольд в истории исламоведения//Известия АН СССР. Сер. VII. Отделение обществ, наук. № I. Л., 1934. С. 6.

212 Цит. по: Лунин Б.В. Жизнь и деятельность академика В.В. Бартольда. С. 98.

213 Там же. С. 121.

214 «…национальный принцип в том виде, как он был проведен в жизнь при национально-государственном размежевании Средней Азии 1924 г., был выработан западноевропейской историей XIX века», и потому он, Бартольд, не видит оснований «для проводимых в настоящее время перемен» (Там же. С. 161). А ранее (в статье «Сарт») он констатировал: «Оседлый житель Средней Азии чувствует себя в первую очередь мусульманином, а затем уже жителем определенного города или местности; мысль о принадлежности к определенному народу не имеет для него никакого значения. Лишь в новейшее время, под влиянием европейской культуры (через посредство России), возникло стремление к национальному единству» (Бартольд В.В. Соч. T. II. Ч. II. С. 528–529).

215 См.: Туманович Н.Н. Описание архива академика В.В. Бартольда. С. 203.

216 Цит. по: Лунин Б.В. Жизнь и деятельность академика В.В. Бартольда. С. 91.