Россия и Южная Африка: наведение мостов

Но началась эпоха Горбачева. Нгкулу пишет:

...

Пока мы были в Москве, Генеральным секретарем КПСС, т. е. де факто главой правительства СССР, был избран Михаил Горбачев… Реформа коснулась даже обыденных сторон жизни, таких, например, как время продажи алкоголя. Пивные ларьки на углах московских улиц были закрыты совсем, а винные магазины начали закрываться раньше. Москвичи бросались в магазины, чтобы успеть до закрытия, выстраивались очереди. В результате люди изобрели что-то новое, чтобы достать водку и пиво. Наша ангольская практика покупки алкоголя на черном рынке вдруг снова пригодилась… Мы махали таксистам и, когда они останавливались, просто говорили «tovarish, vodka, spasibo». Цена водки поднялась до 15 руб. Учитывая наши скромные ресурсы, покупка алкоголя стала проблемой [868] .

И это было не единственным, что не вызывало восторга. Ни для кого не было секретом низкое качество советских товаров и продуктов. Так, с одной стороны, отношение к советской военной форме было уважительным – по ассоциации с тем что за ней стояло. Нгкулу писал, что ее носили бойцы Умконто старшего поколения: «Мы восхищались этими товарищами, одетыми в советскую военную форму, которые маршировали, высоко поднимая прямые ноги и вытягивая носки, что свидетельствовало о высоком уровне физической подготовки, – и стремились сами побывать в этих условиях» [869] .

Но с другой стороны, бойцы нового поколения предпочитали более удобную одежду. «Лучшая обувь и гражданская одежда, – рассказывал Нгкулу, – прибывали из Скандинавских стран и от Голландского движения против апартхейда. Она была лучшего качества и напоминала то, что мы носили в Южной Африке… Одежда из социалистических стран не годилась для наших условий и не подходила нам, как южноафриканцам, привыкшим к определенному стилю и брэндам. Из продуктов мы получали рис, яичный порошок, овсянку, мясные и рыбные консервы, чай, сахар, бобы. По большей части продукты были свежими и питательными, но иногда консервные банки оказывались негерметичными или проржавевшими». По окончании курса бойцам выдавали форменную одежду других стран, например, кубинскую или чешскую, «которая была лучше русской формы цвета хаки, ассоциировавшейся со статусом курсанта» [870] .

К теме одежды Нгкулу возвращается не раз. «В мае 1978 г. Революционный совет ввел политику „групп сорока“, – пишет он. – Это были специально отобранные группы, которые направлялись в ГДР для специализированной подготовки. Каждую такую группу из сорока человек можно было отличить по красным тренировочным костюмам, которые они получили для ежедневных тренировок в Восточной Германии… Те, кого отбирали [для поездки на учебу в ГДР. – А. Д., И. Ф. ] были очень рады и предвкушали жизнь в Европе. Большинство ожидали, что вернутся с хорошими вещами, такими как часы или одежда, купленная по собственному выбору. Особенно завидовали им те, кого посылали в Советский Союз или Болгарию» [871] .

Носизве Нокве колоритно рассказывала, чем отличается Баку от Москвы: «В Баку нас приглашали к себе домой преподаватели, а в Москве – нет. В Москве была вода 24 часа в сутки, а в Баку этого никогда не было. И в Баку нужны были специальные контакты, чтобы достать что бы то ни было. Я никогда не стояла там в очереди. Позвонишь – и тебе все принесут в общежитие [подразумевается по завышенной цене или за валюту. – А. Д., И. Ф. ]. А в Москве так не получилось, приходилось стоять в очередях. Мы думали, что в Советском Союзе равенство, коммунизм и социализм. То, что мы увидели, было большим шоком. К нам относились неплохо, но по-другому. В Баку бывали случаи, когда били юношей-иностранцев, если они встречались с азербайджанками. Но это случалось редко. Когда я уехала, слышала много ужасных историй о том, как плохо стали относиться к африканцам. Но при мне этого не было. И ни у кого я не видела разочарования в нашей борьбе» [872] .