Россия и Южная Африка: наведение мостов

В своих хорошо документированных работах специалист по холодной войне в третьем мире О. А. Уэстад – в начале 90-х годов он работал в архивах Международного отдела ЦК, вскоре после этого закрытых, – писал, что предложения по «африканской стратегии» СССР «разрабатывались КГБ» и получили одобрение советского руководства и лично Брежнева осенью 1970 г. По его словам, в отчетах КГБ для ЦК подчеркивалось, что вновь освободившиеся страны и освободительные движения Юга Африки ищут союзников на международной арене и что Советский Союз был единственной мировой державой, способной помочь им в достижении их политических и социальных целей [184] . В этих отчетах, писал Уэстад, подчеркивалось, что регион имеет потенциальное стратегическое значение для СССР и что США и Китай пытаются увеличить свое влияние на освободительные движения, в частности, в португальских колониях [185] . По его словам, еще одной причиной необходимости активизации советской политики на Юге Африки председатель КГБ Ю. В. Андропов считал тот факт, что Запад такой активизации как раз не ожидал [186] . В отчете ГРУ, по словам Уэстада, подчеркивалось, что роль Африканского континента для США значительно возросла как с точки зрения стратегии, так и в смысле использования его естественных ресурсов. США, говорилось в нем, оказывают политическое давление на африканские страны с целью заключения военных договоров и получения военных баз [187] .

Из материалов Уэстада следует, что активизация советской политики в южноафриканском регионе объяснялась не только идеологическими причинами. Идеология была и стратегией: помощь национально-освободительным движениям была главным способом противостояния деятельности как Китая, так и прежде всего США, в регионе, который считался для них стратегически важным. ЮАР была ключевой страной этого региона – этим и определялось ее место в системе координат советской внешней политики.

Советская политика по отношению к ЮАР

В конце 1940-х – первой половине 1950-х годов четкой политической линии по отношению к ЮАС у СССР не было. С одной стороны, между двумя странами все еще существовали консульские отношения, и память о союзничестве в годы Второй мировой войны еще была жива. С другой, с началом холодной войны и резким ростом антикоммунизма в политике правительства ЮАС и в настроениях белой общественности после прихода к власти Национальной партии, отношения стали быстро ухудшаться. СССР не мог не реагировать на запрет коммунистической партии и репрессии против коммунистов.

Новая линия СССР по отношению к ЮАС отразилась в статье, опубликованной в «Известиях» советским африканистом И. И. Потехиным. В то время он был заместителем директора Института этнографии АН СССР – единственного научного учреждения в Москве, занимавшегося тогда изучением Африки. Потехин писал: «Через посредство Южно-Африканского Союза монополии США стремятся получить контроль над Южной Африкой с ее огромными запасами чрезвычайно важных стратегических полезных ископаемых… В этом отношении американским империалистам содействует политика реакционного правительства Южно-Африканского Союза, возглавляемого Маланом, лидером Националистической партии. В то время как до войны Малан и его приспешники ориентировались на фашистскую Германию, теперь они нашли нового хозяина и покровителя в лице правящих кругов США. Правительство Малана… отметило свое правление целым рядом фашистских, террористических мер. Была объявлена кампания против всех прогрессивных элементов…» [188]

Разрыв консульских отношений был в этой ситуации неизбежен, но инициировала его южноафриканская сторона. Этот акт положил начало длительному периоду, в течение которого каких бы то ни было официальных отношений между СССР и Южной Африкой вообще не существовало. Но это не означало, что не было связей с южноафриканцами. В 1960 г. были установлены прямые отношения между КПСС и ЮАКП, а затем и между КПСС и АНК.

Краеугольным камнем советской политики в южноафриканском регионе было представление о том, что южноафриканский режим является расистским и реакционным и что он тесно связан с империалистическим Западом, прежде всего США. С меньшим основанием его называли фашистским. С еще меньшим основанием полагали, что этот режим невозможно реформировать, и не замечали происходивших в Южной Африке перемен. Но можно ли было считать ЮАР [189] колониальной страной, а АНК национально-освободительным движением? Если да, то в какой степени к этой стране применимы были резолюции о предоставлении независимости народам колоний? Насколько серьезна поддержка южноафриканского правительства Западом? Насколько популярен АНК и насколько возможен его приход к власти без военного вмешательства СССР? В каких формах и в каких масштабах должна осуществляться поддержка АНК, чтобы она была, с одной стороны, эффективной, а с другой, чтобы она не вылилась в полномасштабный конфликт с Западом? Что должно было прийти на смену существовавшим в ЮАР порядкам, если АНК удастся добиться победы?