Россия и Южная Африка: три века связей

Он побывал в Москве в середине 1908 г. Eще не знаменитый поэт и писатель — первая его книга вышла лишь в следующем году. А тогда он был врачом и стремился в Европе и Америке усовершенствовать свое медицинское образование.

О путешествии в Россию рассказал в письме, посланном в Kейптаун 22 июля 1908 г. Причина поездки: «Я слышал в Берлине о достижениях русской медицины» [213]. Россия привела его в восторг. «Путешествие в Россию оказалось одним из самых интересных, из всех, что я до сих пор совершил», — писал он.

Путешествие стало полезным с профессиональной точки зрения.

«Мое путешествие в Россию оказалось выгодным в том отношении, что оно дало мне возможность познакомиться с методами русской медицины. Они определенно очень хороши и во многих отношениях опережают английские. Даже в маленьких городах есть небольшие больницы, и хотя я думал, что ситуация с гигиеной будет не слишком хорошая, в том, что касается санитарных условий, мне не на что было пожаловаться — они везде были значительно лучше, чем в Австрии или Италии».

Его приятно удивила общая ситуация. «Это путешествие совершенно изменило мой взгляд на Россию», — писал он. «Страна богата, хорошо обработана, и, на взгляд иностранца, хорошо управляется».

О Москве:

«Самое лучшее был сам город. Он великолепен, стоит на холмах, и это делает дома неровными и разбивает монотонность прямых линий, которые видишь в Варшаве или Берлине, с очаровательными поворотами и изгибами, церквями в греческом стиле с минаретами, возвышающимися над домами и многочисленными широкими улицами с широкими тротуарами. Над всем возвышается Кремль с его тридцатью часовнями и едва ли не сотней шпилей, золотыми куполами и широкими покрытыми патиной зелено-серыми крышами. Общественные здания очень красивы, особенно университет, царская библиотека, нумизматический музей и почтамт».

Но особенно поразили его пестрота и многообразие толпы на московских улицах.

«Я никогда еще не видел такого разнообразия человеческих видов, как те, что толкаются на московских улицах. Вы можете представить себе живописность всего этого: одетые, как денди, французы, грубовато-добродушные немцы, усталые финны, фанатично выглядящие армяне, кричаще одетые хорваты, татары, герцеговинцы, тибетцы в шляпах с широкими полями, китайцы с длинными косичками, японцы, у которых носы “загнуты, как лепестки цветов”, чрезвычайно удовлетворенные своими маленькими персонами, парсы из Баку в белых одеяниях, высокие казаки с Вислы и еще более гигантские курды, персы в малиновых шалях, монголы со звенящими колокольчиками и посреди всего этого, постоянно, как поток желтой воды, текущей в море, или слюдяная жилка, сверкающая в пласте разноцветного конгломерата, идет строй военных в зеленых с золотом и серебром мундирах, лязгая шпорами и бряцая шпагами. Такой смеси цвета, форм и рас я никогда прежде не видел…»

А ведь он повидал к тому времени уже многие страны мира.

В отличие от многих путешественников, Лейполд не возмущался русской бюрократией.