Россия и мир в 2020 году

Обращает внимание, что националисты и евроскептики не нашли общего языка друг с другом, хотя это было бы естественно. Интересно и то, что националисты представляют собой оформившиеся политические силы с вполне четким идеологическим базисом, тогда как партии евроскептиков на национальном уровне достаточно маргинальны и не имеют больших перспектив. Евроскепсис в большинстве его проявлений является шутовством, иногда даже в прямом смысле этого слова, как в случае с итальянским «Движением пяти звезд», возглавляемым популярным комиком Беппе Грилло.

Успех евроскептиков и националистов на выборах 2014 года не приведет к существенному изменению расстановки сил и повестки работы Европарламента, но он важен как маркер, отражающий настроения европейцев. Очень вероятно, что евроскепсис придаст оттенок мейнстримным политическим силам. Причем пример упомянутого «Движения пяти звезд» показывает, что антиевропеизм вполне совместим с левыми идеями и может стать тенденцией.

Этап идеологической диффузии, когда либералы и консерваторы потеряли почти всякие различия между собой, открыл возможность выйти на политическую арену новым партиям и движениям. На рубеже XX–XXI веков в Европе появилось немало партий ограниченных задач (экологических, альтерглобалистских и т. д.), которые не претендовали на всеобщность и зачастую не имели цели обретения власти. В их деятельности сильно сказывалась тенденция к стиранию границы между политическими партиями и общественными движениями. К концу десятилетия новых красок на политической палитре добавят партии с ограниченным участием – региональные, националистические, религиозные и т. д., – ориентированные на небольшие активные группы.

Германия осваивает роль хозяйки континента

Некогда Генри Киссинджер задал шуточный, но очень содержательный вопрос: «Кому мне позвонить, если я хочу поговорить с Европой?» Время сомнений прошло, и теперь можно определенно сказать, что это будет звонок в Берлин. Нынешний канцлер Ангела Меркель старается не торопить события, и ее политика требует весьма филигранной работы – соблюдая меру, одновременно укреплять позиции Германии, а также институты ЕС. По сути, задача реформирования ЕС возложена на Германию – у этого процесса должен быть лидер, а брюссельская бюрократия уже достигла своего преобразовательского потолка. По словам канцлера Меркель, «в Европе сложилась ситуация, когда все говорят, что мы можем развивать все что угодно, но мы не можем менять договоры (Европейского союза). Я не думаю, что мы можем таким образом построить реально функционирующую Европу»[11].

Германию никак не могли устраивать результаты трактата в Ницце. Население этой крупнейшей европейской страны более чем на 20 млн человек превышает население Италии, но Германия не получила больше голосов в Совете министров. Германия, Франция, Италия и Великобритания имеют по 29 голосов в Совете министров Евросоюза; Испания и Польша представлены каждая 27 голосами, Нидерланды имеют 13 голосов, Греция, Бельгия и Португалия – по 12, Швеция и Австрия – по 10, Финляндия, Дания и Ирландия – по 7 голосов, Люксембург – 4 голоса.

Еще несколько лет назад европейские политики размышляли о том, как и в какой форме переложить на Берлин общую ответственность. Например, достаточно нервно обсуждалась идея введения общих европейских долговых обязательств. Теперь же Германии доступно самой определять меру своей ответственности перед Европой. Именно Германия была инициатором всех последних ключевых назначений в структурах ЕС – главы Еврокомиссии Жана Клода Юнкера и главы Евросовета Дональда Туска.

Европейское лидерство и «натиск на Восток» – это те две задачи, с которыми Германии будет сложно справиться одновременно. Внешний ракурс европейской политики долгое время был вне компетенции Берлина, и в тандеме с Францией она явно была ведомой. Это давало повод для критики со стороны американских политиков, недовольных внешнеполитической пассивностью Берлина. Однако, по крайней мере с начала 2010‑х годов, наблюдаются системные изменения – Германия активизировалась в первую очередь в сфере восточной политики ЕС, хотя предпочитала не действовать открыто и напрямую, прощупывая реакцию соседей. Если Польша была инициатором восточного партнерства, то Германия – вдохновителем и спонсором.

Германия является инициатором жестких санкций в отношении России, введенных в 2014 году, и одновременно фактическим творцом конфронтации, которая послужила им причиной. К началу 2015 года ситуация обозначилась таким образом, что устремления Германии к востоку от Европы начали вступать в противоречие с ее амбициями в ЕС. Политика Берлина может породить реакцию отторжения, вплоть до того, что в перспективе возможно разрушение глубоко укорененного в новейшей европейской традиции франко-германского альянса.