Россия и мусульманский мир № 2 / 2013

Совершенно иным образом идет развитие культурных процессов на Северном Кавказе. Здесь традиции не только не отвергаются, но становятся еще более значимыми; религиозный компонент социокультурного пространства не только не находится в состоянии кризиса, но его значение возрастает с каждым годом; коллективные формы идентичности не только не распадаются, но происходит их упрочение. Движение в противоположные стороны, очевидная асимметрия и дисгармония в развитии, углубляющиеся культурно-цивилизационные бреши становятся все более заметными. В этой связи весьма характерно, что Россия воспринимается как часть Запада не только идеологами боевиков, но, что гораздо важнее, третьей частью молодых респондентов ряда северокавказских республик.

Углубляющиеся противоречия между современным и традиционным, секулярным и религиозным создают благоприятную почву для радикализации (в широком смысле этого слова). Ситуацию обостряет не всегда продуманная внешняя политика Соединенных Штатов Америки и ряда других стран блока НАТО. Военные операции в Афганистане, Ираке, Ливии, угроза подобных операций, нависшая над некоторыми другими странами исламского мира, действительно создают впечатление «конфликта цивилизаций», борьбы двух различных ценностно-мировоззренческих парадигм, столкновения двух альтернативных проектов будущего развития мирового сообщества. Универсалистскому либеральному проекту Запада противопоставляется столь же универсальный и столь же амбициозный исламистский проект, в который уже полностью включен и Северный Кавказ. Об этом свидетельствует как трансформировавшаяся в сторону исламистского универсализма и глобального джихада идеология террористического подполья, так и достаточно широкая популярность исламистской идеологии среди населения северокавказских республик.

Можно в целом согласиться со следующим выводом ученых Южного научного центра РАН: «Сегодня исламистская пропаганда популярна потому, что она понятна современному человеку, создает эстетически привлекательный образ религиозно мотивированного насилия и имеет простую для восприятия цель. Исламисты опасны тем, что они имеют вполне конкретную цель – стремление осуществить исламистский политический проект. Как бы абсурдны и невыполнимы ни были их идеи, они становятся действенным оружием, особенно когда у общества и власти нет внятных, разделяемых большинством населения, приоритетов развития».

Несмотря на то что у современного российского общества отсутствует общенациональная идея, внятная культурно-цивилизационная идеология, что, собственно, и привело после распада СССР к атомизации социума, приоритет стратегического развития, на наш взгляд, определен достаточно четко – дальнейшая модернизация социально-экономической сферы и «постмодернизация» сферы культурной. «Постмодернизация», помимо всего прочего, предполагает усиление тенденций секуляризации, а значит, еще большее сближение России с «постхристианской» Европой. Подобное сближение с Европой (Западом) может означать дальнейшее культурно-цивилизационное дистанцирование с десекуляризирующимся Северным Кавказом и, следовательно, увеличение противоречия между секулярной моделью социального бытия, характерной для большей части регионов Российской Федерации, и религиозно детерминированной моделью бытия северокавказского социума. Наличие этого фундаментального противоречия неизбежно повлечет за собой усиление позиций радикального ислама на Северном Кавказе, определенная часть населения которого будет ощущать себя «последним оплотом» ислама и вообще религиозности как таковой на территории «постмодернизировавшейся» России.