Россия и мусульманский мир № 5 / 2014

Согласно нашим характеристикам к контрэлите ближе всего стоят вторая и третья группы. Парадокс заключается в том, что, выступая от имени всего народа, субэлита не очень артикулирует его насущные интересы, а требует ухода Путина и его окружения, т.е. смены элиты. Общей программы развития страны у нее нет. Вместе с тем нельзя отказать организаторам протестов в том, что все они сумели оседлать общую волну общественного недовольства предвыборной рокировкой, произведенной Путиным и Медведевым в 2012 г., и начали именно с морального протеста, поддержанного многими гражданами, доведя его ныне до политического. Однако с течением времени, продолжая игнорировать рациональное, реальные настроения масс и весьма предсказуемые и вполне реальные итоги голосования за Путина, протестанты стали постепенно терять сторонников. Кроме того, политический протест контрэлиты не совпадает с социальным протестом. Более того, начатые против лидеров Болотной Ильи Пономарёва, Сергея Удальцова, Алексея Навального и других судебные процессы также не позволили им остаться моральными лидерами.

Вывод. Таким образом, мы можем говорить о начале вегетативного процесса контрэлиты в России. Ее сила состоит в том, что она независима от власти:

– не является сторонницей патерналистской политики;

– в состоянии сама решать свои проблемы;

– способна к самоорганизации для помощи кому-то;

– отстаивает принципы честных выборов, независимого суда, развития реального, а не мнимого местного самоуправления, т.е. претендует на моральный авторитет в обществе;

– у нее есть ресурс привлечения сторонников – сегодня растет интерес общества к политике.

К слабым сторонам контрэлиты относится то, что:

– ее политический протест не синхронизирован с социальным протестом;

– остальная Россия воспринимает ее как участницу «норковой революции», как «сытых и недовольных»;

– как «пятую колонну» и не патриотов и т.д.

Очевидно, что Россия сегодня находится в поиске своей новой субъектности, новой элиты, или элиты развития. И здесь немаловажную роль играет формирование этоса новой контрэлиты, которая может породить великий смысл существования российского общества. Русский, российский этос изначально складывался не на основе личного успеха человека (личного спасения), а на основе всеединства, спасения всего мира. По мнению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, даже молитва в православных храмах возносится за всех людей, и в этом состоит главная тайна русского православного миросозерцания – «тайна церковной соборности, когда каждый молится и просит за всех, как за себя».

Именно на эту почву легли идеалы коммунизма, как строительства «царства Божьего на земле». Однако после краха коммунистического проекта началась ломка и советского этоса. На первое место у «нового народа» стал выходить личный, а не коллективный успех. Задача, на мой взгляд, состоит в том, чтобы объединить «два в одном»: коллективизм и индивидуализм. Это путь к социал-демократии или к социальному либерализму. В любом случае это поворот влево. Сможет ли новая контрэлита сформулировать этот новый проект с учетом ошибок прошлого и настоящего? Ответ впереди.

«Элитология России: Современное состояние и перспективы развития», Ростов н/Д., 2013 г., т. 1, с. 293–304.

Место и роль ислама в регионах Российской Федерации, Закавказья и Центральной Азии

Башкирия. Этничность и религиозное возрождение: Возможности и риски для социальной интеграции: Исламский путь

До проникновения ислама на территорию расселения башкир (X в.) – автохтонного населения Южного Урала – их духовно-религиозная жизнь отличалась большим разнообразием; здесь доминировали такие культурно-идеологические системы, как древнеиранский традиционный маздаизм и древнетюркские верования. Взаимодействие разных культурных традиций неизбежно порождало синкретизм, характерный для всего доисламского культурного слоя.

Основную роль в обращении башкир в ислам на раннем этапе сыграли суфийские миссионеры таких братств, как Ясавийа и Накшбандийа, проникавшие на Южный Урал из городских центров Центральной Азии, прежде всего из Бухары. Это и предопределило преобладающее влияние среди башкир собственной формы «локального ислама», в котором органично соединились элементы суннитского ислама ханафитского толка13 и суфийских представлений.

В начале XIV в., во времена правления хана Узбека (1312– 1342), ислам стал государственной религией Золотой Орды. Среди башкирских племен, вошедших в состав монгольского государства на правах вассалитета, ислам также утвердился в качестве господствующей идеологии, о чем свидетельствует преобладающий на территории региона с этого периода мусульманский погребальный обряд, особенности которого удалось установить археологам.