Россия и последние войны ХХ века

Одновременно все отчетливее обозначалась еще одна и, пожалуй, самая зловещая черта этой новой войны: практическое перемешивание боевиков с массой гражданского населения. В той или иной мере присущее любой партизанской войне, здесь оно приобрело совершенно исключительные масштабы — не в последнюю очередь в силу того, что у Российской армии в условиях войны, так и не получившей соответствующего юридического определения, были связаны руки и она не могла вести полноценную проверку жилищ, автотранспорта, документов. Как показал позже один из радиоперехватов, у боевиков возникло даже особое понятие — «положение номер два», под которым подразумевался переход на подпольное положение, с оседанием в населенных пунктах, притом по преимуществу «зачищенных». Уже в апреле-мае 1995 года началось просачивание мелких групп боевиков даже в Грозный и Гудермес под видом беженцев, возвращающихся к своим очагам. О селах и говорить не приходится.

Там же, где зачистки еще не проводились, такое смешение боевиков с гражданским населением, в подобных масштабах не отмечавшееся до сих пор ни в одной из известных партизанских войн, означало, что последнее цинично используется как прикрытие. Но и не только: неизбежное в такой ситуации увеличение числа жертв среди мирного населения позволяло на полную мощь раскручивать маховик информационно-психологической войны против армии.

Эталоном совокупных действий такого рода до сих пор остаются события, развернувшиеся в апреле 1995 года в селе Самашки, и последовавшая за ними оголтелая антиармейская пропаганда.

Занявшая в целом более трех суток, операция по взятию Самашек завершилась 8 апреля после многочасового боя. Три населенных пункта, где дислоцировались крупные силы НВФ — Самашки, Давыденко и Новый Шарой, были полностью очищены от боевиков [1193]. Согласно этим же данным, операция против боевиков началась лишь после того, как из населенных пунктов эвакуировались 450 мирных жителей, в основном женщины и дети. Выход им был разрешен после того, как 7 апреля боевики отвергли предъявленный им ультиматум о сдаче оружия и стало ясно, что бой неизбежен. Тем не менее, несмотря на выход гражданского населения, тяжелая артиллерия при взятии Самашек не применялась и наступающих поддерживали лишь 9 танков. При этом жестокость боя, обнаружение в селе 30 укрепленных пунктов, кинжальный огонь обороняющихся — все говорило о том, что в Самашках действовали профессионалы, а не отчаявшиеся крестьяне, вооруженные чем попало, как станут твердить пресса и правозащитники, впрочем, доходившие даже до отрицания самого факта боя и утверждавшие, что имела место карательная операция, по жестокости сравнимая с Хатынью и Сонгми.

Для расследования обстоятельств дела в Самашки прибыла специальная парламентская комиссия по Чечне во главе с С. Говорухиным, которая подтвердила, что при штурме само село не подвергалось ни бомбардировке, ни артиллерийскому обстрелу. Огонь велся только по прилегающим зеленым массивам, а из 700 домов в Самашках разрушено 50, но не 200, как утверждали местные жители и «Мемориал». Однако эти, последние, показания лично у меня вызывают большие сомнения, так как на слушаниях в Госдуме 29 мая я сама была свидетелем довольно нелепой сцены, когда группа женщин из Самашек, присутствовавшая на слушаниях по итогам работы комиссии Говорухина, внезапно заявила о нескольких десятках детей, будто бы повешенных федералами. Этим заявлением они необычайно смутили депутатов Ковалева и Шабада, ибо в той записи, которая была сделана «Мемориалом» по горячим следам событий, ни о чем подобном не говорилось.

Однако невозможно представить, чтобы жители села тогда забыли — или не заметили — такую «мелочь», как повешенные дети, тем более же десятки их. А потому возникает законное недоверие и к другим подобным свидетельствам. Тем не менее, в Самашках и впрямь произошло что-то странное и действительно погибли мирные жители, в силу чего комиссия пришла к выводу о необходимости продолжить расследование.

На сегодняшний день два факта, по крайней мере, можно считать бесспорными. Первый — это то, что Самашки вовсе не представляли собой идиллическое поселение мирных пейзан, на которых вдруг обрушились «русские варвары». По данным разведки, колонну, которая должна была проследовать через Самашки к Грозному, поджидали здесь не менее 600 хорошо вооруженных боевиков. Во дворах и палисадниках были оборудованы огневые точки, на окраинах — окопы и минные поля, и, по всем признакам, тому, чтобы «не пропустить русских в село», являвшееся опорным для тейпа Джохара Дудаева, придавалось особое значение. Упорно отказывались обеспечить сдачу оружия и старейшины. Тогда для выхода мирного населения был предоставлен коридор, и лишь когда поток беженцев стал иссякать, начался штурм Самашек. Сегодня, с учетом того, что известно из опыта уже двух войн, есть все основания предположить, что часть населения была насильно задержана боевиками в селе — такое практиковалось ими нередко.