Россия и последние войны ХХ века

Чеченская оппозиция подтверждает наличие в бандформированиях переносных зенитных ракетных комплексов типа «Стингер». Они были доставлены Хаттабу в мае-июне этого года из Афганистана через Турцию и Грузию. Вместе с тем оппозиция считает, что основных организаторов поставки оружия и боеприпасов следует искать в России. И сделать это не так трудно. В частности, по маркировкам на боеприпасах, номерам на оружии, химическому анализу стали можно проследить всю цепочку их продвижения, начиная от изготовления. Если это невозможно, значит за этим «бизнесом» стоят весьма влиятельные люди, против которых бессильны даже органы ФСБ».

То же «НВО» [1323] спустя два с половиной месяца после начала операции в Чечне, когда освобожденной считалась уже большая часть территории республики, привело достаточно впечатляющие данные, согласно которым потенциал вооруженных боевиков превосходил тот, что имелся у них в октябре. «По данным военной разведки, — сообщала газета, — численность основного состава бандформирований составляет 22–25 тыс. боевиков. На их вооружении не менее 28 танков, 61 единица БМП и БТР, 14 зенитных установок, батарея установок системы залпового огня «Град», 20 единиц 152-мм гаубиц и 122-мм минометов. Это, не считая внушительного количества 82-мм минометов, ручных противотанковых гранатометов различных модификаций, а также зенитных ракетных переносных комплексов типа «Стрела-2», «Игла» и «Стингер».

Разнобой в столь важном вопросе, как оценка вооруженности боевиков, позволяет оценить потенциал влияния кругов, очевидно, не заинтересованных в быстрой и эффективной реализации армией поставленных перед ней задач. Чем дальше углублялись войска в Чечню, тем это становилось очевиднее, к чему мы еще вернемся. Одновременно источники Интерфакса в Главной военной прокуратуре выразили озабоченность тем, что Объединенная группировка на Северном Кавказе испытывает серьезные проблемы, которые отрицательно влияют на выполнение боевых задач. Сотрудники прокуратуры, изучив состояние дел в войсках, одной из основных проблем назвали оснащение частей и подразделений федеральных сил боевой техникой. По их данным, общая исправность вертолетного парка армейской авиации Северо-Кавказского военного округа составляла менее 50 %, а боевых вертолетов — 53 %. Указывалось, что около 80 % вертолетов летает с агрегатами, у которых истекли сроки эксплуатации; из-за сокращения лимита ГСМ значительно снизился уровень подготовки летного состава. Технические недостатки и слабая подготовка личного состава по пользованию средствами связи привели к тому, что подразделения МВД четырежды попадали под удары армейской авиации, в результате чего погибли 17 и ранены 77 человек [1324].

Тем не менее, подводя предварительные итоги действий авиации на Северном Кавказе, главком ВВС РФ Анатолий Корнуков заявил 25 сентября, что для продолжения воздушной атаки против террористов у авиации есть и боеприпасы, которых на складах скопилось в 3–4 раза больше положенного, и топливо, выделенное федеральным Центром из госрезерва. Однако в интервью Главкома, опубликованном в «НВО» 19 ноября 2000 года под заголовком «Корнуков озабочен состоянием техники ВВС», он констатировал: «Самая большая беда — морально и физически устаревает техника. В бедственном положении полки, вооруженные истребителями Су-27, - низка исправность по двигателям и выносной коробке агрегатов. Их нужно закупать. После окончания нынешних событий это станет приоритетной задачей».

Получила ли армия новейшую российскую технику? Мой весьма надежный источник подтвердил промелькнувшую в прессе информацию, согласно которой всю зиму на аэродроме в Моздоке простояли три «Черные акулы», но войска в Чечне так и не дождались их. Причиной, как полагают, было предупреждение нескольких арабских стран о том, что они откажутся покупать эти вертолеты в случае, если последние будут использованы в Чечне. Самым удивительным для меня здесь было то, что мой собеседник, сам вертолетчик высокого ранга, не усмотрел в таком поведении правительства по отношению к собственной воюющей армии чего-либо особо аморального; и это, пожалуй, лучше многого другого характеризует атмосферу, в которой под огонь вновь пошли только что призванные солдаты-срочники.

По тем же данным Военной прокуратуры, комплектование Объединенной группировки являлось серьезной проблемой. В ноябре-декабре 1999 года подлежали увольнению 40 % военнослужащих, принимающих участие в операции в Чечне, из них желание продолжить службу по контракту изъявили менее 2 %. Зато в операции приняло участие немало военнослужащих, призванных на службу в мае-июне 1999 года.

22 октября главный военный прокурор генерал-полковник юстиции Юрий Демин сообщил: «Ряд воинских частей укомплектовали почти наполовину военнослужащими, которых с учетом требования закона нельзя направлять в республику Дагестан [1325].