Россия и современный мир №2 / 2013

В.О. Ключевский высказался на этот счет весьма скептично. «Историк задним умом крепок. Он знает настоящее с тыла, а не с лица. Это недостаток ремесла.., – писал он. – Отсюда оптимизм историка, их вера в нескончаемый прогресс, ибо зад настоящего краше его лица. У историка пропасть воспоминаний и примеров, но нет ни чутья, ни предчувствий»25. Конечно, можно сказать, что подобный «оптимизм» – позитивистское порождение эпохи Просвещения, о которой теперь впору вспоминать как о «бесполезном прошлом». Но дело в том, что сомнения в познавательной (а не поучительной) пользе историографии высказывались во все времена. И в наше время в России для этого есть особые основания.

Разумеется, базовым событием Года истории стал год 862-й – год призвания Рюрика. Окончательная легитимизация этого варяжского завоевателя вроде бы произошла 150 лет назад – тогда же отмечалось 1000-летие российской государственности. В советское время в порыве остаточного сталинского патриотизма, предписывающего борьбу с норманнской теорией, о 1100-летии Руси «забыли». Теперь Рюрик понадобился вновь.

Лично на меня из всех юбилейных событий наибольшее впечатление произвела Всероссийская научно-общественная конференция «Российская государственность: Исторические традиции и вызовы XXI века», проходившая в сентябре 2012 г. в Великом Новгороде. Поскольку организаторами конференции выступили наши ведущие университеты, на нее слетелись свыше 200 вузовских преподавателей, причем тех, в послужном списке которых безошибочно угадывалось преподавание «истории КПСС» или «научного коммунизма». Правда, Рюрика они никак не вспоминали, тем более, что даже не слышали имени автора самой серьезной работы о нем26, зато in corpore костерили нынешних врагов российской государственности.

Наши пращуры воспринимали историю в парадигме коллективного сопереживания. Собственно прошлого для них не существовало, они отваживались на «исторические» суждения в той мере, в какой это соответствовало их коллективному инстинкту. Они нуждались в герое, с помощью которого ощущали себя сильнее. Таким «коллективным» героем для россиян по сей день остается государственность.

Впрочем, данная конференция смотрится вполне безобидно на фоне некоторых современных «открытий». Так, один известный по телеэкрану оптимист-сатирик (произносить его имени не хочется) разом утер нос всем профессионалам, продолжающим бороться с приснопамятной норманнской теорией. Оказывается, этноним варяг связан с… варкой соли – одним из традиционных занятий прибрежных жителей всех времен и народов. Таким образом, «наши» варяги вполне могли быть славянами, т.е. удовлетворять всем критериям современного российского патриотизма. Но особенно впечатляет даже не это. Куда интереснее то, что на предложение собрать деньги на съемки соответствующего «документального» фильма откликнулось множество любителей отечественной истории. Говорят, фильм уже снят, впору ожидать серьезного зрительского успеха.

Кому-то может показаться, что современная информационная революция привела к расширению пространства смыслов. В действительности происходит его выхолащивание.

Понятно, что самодеятельный «антинорманнизм» нельзя отделять от соответствующих «достижений» некоторых «профессионалов». Скажем, одновременно с сатириком один весьма известный (также по телеэкрану) автор сообщил, что российскую государственность следовало бы удлинить хотя бы на два века – ведь было же «что-то» у древних славян, не могло не быть. Примечательно, что некогда он чисто административным способом избавился от своего конкурента-«рюриковеда». Этот начальственный «профессионал» точно угадал скрытые пожелания современной российской власти, точнее, многочисленного племени «патриотичных» начальников. Опыт у него есть: именно он убеждал, что и Русско-японскую войну мы вовсе не проиграли – могли же выиграть!

Иногда кажется, что юбилеи нам вообще нужны лишь в качестве лакмусовой бумажки на верноподданничество. Так, изгнание «интервентов» из Москвы в 1612 г. некоторые авторы готовы превратить в сакральный акт окончания Смутного времени. Между прочим, было время, когда некоторые ученые мужи усматривали в Смутном времени целый веер демократически-правовых альтернатив, открывшихся перед Россией. Получалось, что то ли Гришка Отрепьев, то ли королевич Владислав едва не осчастливили наше Отечество! Но в Год истории с телеэкрана, напротив, было кем-то произнесено, что «4 ноября из Кремля выгнали Лжедмитрия». На самом деле 2-е ополчение вступило в Кремль не 4-го, а 5 или 6 (по польским источникам даже 7-го) ноября (более точных данных нет). Как видно, навязывание властью нового праздника (взамен старого – коммунистического), вызвало очередной переполох в умах некоторых «историков».