Россия и современный мир №3 / 2016

В российской экономической науке сформировалось направление, представители которого обосновывают необходимость проведения новой индустриализации («неоиндустриализации») за счет применения мер государственного регулирования и планирования [см., напр.: 2]. Несмотря на различия в подходах, экономисты этого направления в той или иной степени опираются на эмпирические данные, характеризующие экономическое положение страны, собственную интерпретацию некоторых идей Дж.М. Кейнса и представителей кейнсианства, учение о циклах (волнах долговременной динамики), представляющее разновидность теории реального цикла Н.Д. Кондратьева и его современных последователей. Практические рекомендации этих авторов основываются на том, что ключ к решению стоящих перед страной проблем лежит в скорейшей ликвидации технологического отставания, обращения вспять процессов деиндустриализации и просто деградации целых отраслей при активном участии государства, в том числе и в финансировании инвестиционных программ. Задача модернизации таким образом выступает как задача преимущественно техническая: модернизация рассматривается как индустриализация. За скобками, однако, остается, как правило, политическая составляющая: роль эффективного государства, по существу, выводится из желания и готовности осуществлять предлагаемую политику. Однако достаточно ли стремления проводить активную государственную политику в области модернизации для преодоления проблем, пронизывающих все уровни управленческой иерархии?

Практические рекомендации, разрабатываемые в рамках указанного направления, во многом (но не во всем) отражали модель развития последнего десятилетия. Возможно, окончательные итоги функционирования активно создаваемых за эти годы бастионов «государственного капитализма» подводить еще рано. Но сегодня их определенно нельзя считать вдохновляющими. Конечно, это можно считать результатом не развития государственного капитализма, а его недостаточного развития. Но каким образом можно было бы обеспечить долговременное и устойчивое поступление необходимых для этого ресурсов? Действительно, проблему часто предлагается решить за счет национализации «сырьевой ренты». Но, во-первых, это не отменяет зависимости от внешнеэкономической конъюнктуры, без преодоления которой невозможна реализация долгосрочной стратегии развития. Во-вторых, может ли смена собственника изменить принципы распределения получаемых от продажи на внешних рынках ресурсов без смены элиты и отхода от сложившейся этики экономического поведения? Определенным (и не очень обнадеживающим) ответом на этот вопрос может служить процесс выращивания отечественной «олигархии», вполне, как оказалось, совместимый и с «уходом» государства в 1990-е годы и с его «приходом» в 2000-е. Можно ли считать, далее, что «огосударствление» наиболее прибыльных высот национальной экономики не затронет уровни малого и среднего бизнеса? Отметим лишь, что «развитие малого и среднего бизнеса», ставшее уже ритуальным заклинанием, само превратилось в бизнес, питаемый где ручейками, а где и потоками бюджетных средств.

Значительное внимание политической составляющей модернизационного процесса уделялось в концепции «авторитарной модернизации», предполагающей неизбежность ограничения политических прав и свобод для успешной реализации соответствующих экономических мер [см., напр.: 4]. При этом «авторитарная модернизация» теоретически совместима и с моделью, предполагающей преимущественную опору на частные инвестиции как на источник развития. Данная концепция подчеркивает необходимость не всякого авторитаризма, а «авторитаризма развития». Однако в этом случае фундаментальным ограничителем выступает «кадровый вопрос». На какую часть существующей элиты мог бы опираться «просвещенный» авторитаризм? Будет ли он обладать временем и ресурсами для выращивания новой? Без ответа на эти вопросы экономические преимущества жесткого курса не очевидны. Изменение политического режима не может само по себе решить структурные проблемы и преодолеть экономические ограничения. Отсутствие кадров модернизации практически неизбежно приведет к усугублению «ресурсного проклятья», доведя коррупцию и разложение до новых «высот».