Россия и современный мир №3 / 2016

В июле 2016 г. в Европейском парламенте состоялась конференция на тему «“Брексит” и судьба Европы». Она была совместно организована фракцией Европейской народной партии (ЕНП) (самой многочисленной в нынешнем составе парламента) и французским отделением НПО «Международный панъевропейский союз» (МПС). (Организация основана австрийским аристократом Р. Куденхове-Калерги в Вене в 1926 г., действует в 30 европейских странах, но французское отделение – наиболее многочисленное и активное.)

В ходе конференции четко проявились две тенденции, которые доминируют сейчас в реакции европейских элит на результаты «брексита». Первая тенденция выражалась главным образом докладчиками от ЕНП. Вкратце ее можно охарактеризовать как смесь растерянности и негодования в отношении британских избирателей, проголосовавших за «брексит», а также лично Д. Кэмерона, инициировавшего референдум. Ряд выступавших подвергли критике сам этот инструмент прямой демократии. Он, как утверждалось, приемлем только в небольших странах типа Швейцарии, но в целом таит в себе «западню демагогии и популизма». Стоит заметить, что этот аргумент уже был в ходу в этих кругах после того, как в 2005 г. французские и голландские избиратели провалили проект «европейской конституции».

Напротив, выступления представителей Международного панъевропейского союза были исполнены оптимизма. Они подчеркивали появившиеся позитивные перспективы для превращения ЕС в самостоятельный «центр силы». Один из докладчиков МПС напомнил, что Р. Куденхове-Калерги еще в момент образования этого движения исключал Великобританию из «Большой Европы» из-за слишком глубоких органических связей с «неевропейским англо-саксонским миром»34. Эти связи позже послужили обоснованием для решения президента Франции Ш. де Голля дважды, в 1961 и 1967 гг., заблокировать переговоры о вступлении Великобритании в тогдашнее ЕЭС. Особенно его тревожили «привилегированные отношения» между ней и США. В приватных беседах он без обиняков называл британского соседа «троянским конем Америки».

Европарламентарии единодушно констатировали, что выход Великобритании из механизмов принятия решений в ЕС не просто меняет формат этого объединения, но и ведет к изменению геостратегической ситуации на континенте, в том числе в плане взаимоотношений с Россией. Было заметно, что у тех представителей ЕНП, которые ранее фактически отстаивали линию на «вытеснение» ее из Европы, резко поубавилось пыла. Дежурные фразы о «российском экспансионизме» сочетались с признанием того, что у России «есть свое место» на континенте и ее интересы должны так или иначе уважаться.

Для выступавших от МПС это было хорошей новостью, поскольку в этой организации, по крайней мере в ее французском отделении, многие всегда считали Россию неотъемлемой частью «Большой Европы». Их позиции существенно усилились в последнее время в связи с миграционным кризисом в ЕС, а также исламскими террористическими актами во Франции, Бельгии, Германии. Они вызвали повышенное внимание общественности в государствах-членах к вопросу о христианских корнях европейской цивилизации, а в связи с этим и к России. Возрос и интерес к тому, как в РФ решаются проблемы сосуществования христианской и исламской религий. Вполне закономерно, что эти представители рассматривали Россию как необходимую участницу «общеевропейского процесса».

Ход дебатов на конференции – лишь один из признаков того, что в ЕС начинается осмысление новой геостратегической конфигурации на континенте, в том числе роли в ней России. Конечно, дискуссии по поводу политики по отношению к ней велись и раньше, в частности по вопросу о смягчении конфронтации в связи с украинским кризисом, особенно государствами-участниками (или под их давлением на многостороннем уровне), затронутыми российскими контрсанкциями. Уже эти обсуждения показывали, что в ЕС, за фасадом формального единства, накапливались разногласия по данному вопросу и что ряд стран пусть осторожно, но подталкивали объединение к поиску компромиссных решений, которые позволили бы в какой-то степени ослабить напряженность.