Россия и современный мир №3 / 2016

В нынешней ситуации к экономическим мотивам присоединяются геостратегические. Слова президента Франции Ф. Олланда на саммите НАТО 8–9 июля с. г. в Варшаве о том, что Россия все-таки является не противником, а партнером, «который иногда прибегает к силе», отнюдь не были неудачной импровизацией. Они вызвали гнев США и резкую критику со стороны Польши и прибалтийских государств. Разрушение европейского треугольника Париж – Лондон – Бонн фактически оставляет Францию один на один с Германией, в полтора раза превышающей ее по численности населения и превосходящей ее по экономической мощи. Конечно, Франция, в отличие от Германии, является ядерной державой, она может в тех или иных вопросах рассчитывать на поддержку Италии и других государств, наконец, обе страны связаны узами в рамках ЕС и НАТО. Но, несмотря на это, неравновесие слишком велико и вызывает опасения у значительной части французской элиты. Конструктивные отношения и сотрудничество с Россией в самых различных областях в этих условиях приобретают для Франции все большее значение.

Уход Великобритании из механизмов принятия решений в ЕС ведет также к ослаблению влияния на эти решения со стороны США, поскольку Лондон, действительно, до сих пор являлся главным его проводником, особенно в политической сфере. Это в свою очередь ослабляет позиции в ЕС наиболее враждебно настроенных к России стран – Польши, Швеции, Латвии, Литвы и Эстонии, которые в вопросе об антироссийских санкциях, как и в ряде других, ориентируются не столько на Брюссель, сколько на Вашингтон. Конечно, США могут в какой-то мере компенсировать утрату этого канала влияния на ЕС в случае заключения между ними соглашения о трансатлантическом и инвестиционном партнерстве (ТТИП), переговоры о котором, судя по всему, вошли в продвинутую фазу. Однако, во-первых, «брексит» способен негативно повлиять на эти переговоры, так как помимо времени, которое уйдет на решение технических проблем, связанных с оформлением «развода» с Великобританией, он вынуждает Еврокомиссию больше считаться с общественным мнением государств-членов, настороженно воспринимающим информацию о возможном содержании этого соглашения. Во-вторых, поскольку главным бенефициарием ТТИП, как считают большинство экспертов, должна быть Германия, это может усугубить отмеченное выше неравновесие между ней и Францией (не говоря уже о других государствах-членах), ускорить ее превращение в безусловного гегемона ЕС. Такая перспектива еще до «брексита» тревожила часть европейских элит. Очевидно, что в нынешней ситуации их опасения только усиливаются. Иными словами, перспектива завершения переговоров и в еще большей степени ратификация соглашения становится сейчас более туманной.

Таким образом, «брексит» создает в ЕС ситуацию, скорее благоприятную для России. Прежде всего возрастает ее значение как фактора «баланса сил» на европейском континенте. Появление у ЕС шансов приобрести большую самостоятельность означает возникновение у него перспективы проводить политику, более ориентированную на собственно европейские интересы, а они в значительной мере связаны с Россией, особенно в области безопасности. Да и в экономике тоже. Как показала история с санкциями и контрсанкциями, российский рынок оказался более важным для ряда стран ЕС, в частности Франции, Италии, Испании, Греции, чем представляли в самой России. Контрсанкции особенно негативно сказались на сельскохозяйственном секторе этих стран, который и без них переживал большие проблемы. Сельскохозяйственные производители в ЕС немногочисленны, но очень активны в политическом плане и у них есть возможности дать почувствовать свое недовольство не только своим правительствам, но и широким массам потребителей.

В конфигурации Европа – США – Россия у нашей страны появляются определенные возможности «отыграть назад» хотя бы часть геополитических потерь, связанных с поражением на Украине. США в результате украинского кризиса сумели вбить клин между Европой и Россией, а также между Украиной и Россией, что было их стратегической целью с момента распада СССР. Между тем движение ЕС к большей самостоятельности, его возможное сближение с Россией, перспектива более продвинутых, чем сейчас, договоренностей между ними по Украине являются для Вашингтона «стратегическим кошмаром». Очевидно, что и киевские власти, хоть они и ориентируются сейчас больше на США, вряд ли смогут долго игнорировать такую реальность.