Россия и Запад. От Рюрика до Екатерины II

Все время своего пребывания за границей Петр активно общался с деловыми людьми, прежде всего с теми купцами, которые уже имели опыт сношений с Россией и искали новые источники торговых доходов. В Лондоне царь заключил, например, договор о поставках в Россию табака. Если учесть, что в тот момент большинство русских считало табак «богомерзким зельем», против курения активно выступала церковь, а курильщиков еще нередко наказывали кнутами, то это был достаточно смелый коммерческий проект, успех которого мог гарантировать лишь сам Петр.

Он и гарантировал, уже зная заранее, что, вернувшись домой, займется не только кораблестроением, но и решительным сломом всего старого русского быта. Табак, бритье бород и переодевание в иноземное платье станут внешними символами этой довольно жестокой бытовой революции.

Хотя прямых свидетельств тому нет, но все историки считают, что Петр сумел пообщаться с Исааком Ньютоном, управлявшим в ту пору английским Монетным двором, а Петр посещал это место многократно. Царь познакомился также с известным английским математиком Эндрю Фергансоном, и в результате тот принял приглашение переехать в Россию, где преподавал в Морской академии.

История свидетельствует и о продолжительных контактах Петра со знаменитым математиком и философом Лейбницем. Лейбниц известен как человек разносторонний: помимо своей основной работы он писал историю брауншвейгского дома, сочинял трактаты о происхождении франков, о таинстве евхаристии и т. д.

Что касается России, то и здесь его интерес простирался очень далеко. В чем-то характер его бесед с Петром напоминал те отношения, что позже сложились у Екатерины Великой с Вольтером. С одной стороны, Лейбниц интересовался русской историей, в частности знаменитой летописью Нестора, и просил Петра прислать ему образцы наречий и языков народов, населявших Россию. Но одновременно он представлял царю всевозможные проекты переустройства русского общества, направлял свои предложения об открытии академий и университетов в Москве, Петербурге, Киеве и Астрахани, советовал, как лучше провести судебную реформу. Лейбниц, например, рекомендовал Петру постараться найти золотую середину между разорительно долгими европейскими судебными процессами и «азиатским опрометчивым произволом».

Общался Петр даже с итальянским певцом Филиппо Балатри, хотя известно, что особого пристрастия к опере не имел. Для нас эта встреча интересна только тем, что певец счел своим долгом оставить подробное описание внешности русского государя времен Великого посольства:

Царь Петр Алексеевич был высокого роста, скорее худощавый, чем полный; волосы у него были густые, короткие, темно-каштанового цвета, глаза большие, черные, с длинными ресницами, рот хорошей формы, но нижняя губа немного испорченная; выражение лица прекрасное, с первого взгляда внушающее уважение. При его большом росте ноги показались мне очень тонкими, голова у него часто конвульсивно дергалась вправо.

Не избегал царь за рубежом ни любимых им пирушек, ни женского пола. Никаких серьезных романов здесь не возникло. Когда одна из петровских дам – английская актриса Летиция Кросс – при расставании получила через Александра Меншикова в награду от царя 500 гиней и возмутилась такой скупостью, Петр, выслушав рассказ приятеля, философски заметил: «Ты, Меншиков, думаешь, что я такой же мот, как и ты. За 500 гиней у меня служат старики с усердием и умом, а эта худо служила».

Времени, как видим, хватало на многое: и на серьезную работу, и на развлечения. Характерно, однако, что царь и его спутники только раз заглянули в английский парламент. Петр сделал из этого посещения следующий вывод: «Весело слушать, когда подданные открыто говорят своему государю правду; вот чему надо учиться у англичан».

Фраза многозначительная, но и только. Никаких последствий для общественных реформ в России этот случайный визит в парламент не имел. Если на верфь Петр шел за знаниями, то в парламент – из простого любопытства, как турист, не более того. Впечатление от посещения парламента стояло в том же ряду, что и знакомство с женщиной-великаном: высокий Петр, как отмечает журнал его заграничной поездки, прошел под ее горизонтально вытянутой рукой. И парламент и женщина-великан были, видимо, одинаково курьезны и бесполезны с точки зрения царя.