Россия и Запад. Почему мы победим?

Конечно же, была запрещена «дискриминация» наркоманов, гомосексуалистов — это «гомофобия», признаваемая ужасным злом. Нельзя говорить «педераст», «лесбиянка», даже «сексуальные меньшинства» и «нетрадиционная ориентация». Нужно — «лица альтернативной ориентации». Также пресекается «дискриминация по социальному признаку». Чтобы не обидеть бедных, само слово изъято, введено — «не достигшие экономических преимуществ», «малоимущие». Трущобы — «нестандартное жилье».

Изменены названия ряда занятий и профессий. Мусорщик — «инженер по вопросам санитарии», проститутка — «работник сферы сексуальных услуг». Даже заключенных, дабы не травмировать их достоинство, переименовали в «клиентов исправительной системы» или «гостей». Откровенно антихристианский контекст приняла борьба с «антропоцентризмом» — нельзя выделять человека в противовес животным. Запрещается говорить «моя собака» или «моя кошка». Вместо «домашние животные» введено «животные-компаньоны», домашние растения — «растения-компаньоны».

Однако запретами на те или иные слова кампания политкорректности не ограничивается. Под предлогами борьбы с «дискриминацией», искупления прежних «проступков» человечества была развернута «программа позитивных действий». Например, при поступлении в учебные заведения предоставляются преимущества «дискриминируемым» категориям: гомосексуалистам, инвалидам, неграм (ну и другой нации, которая всегда показывает себя «ущемленной»). Подобные факторы принято учитывать при приеме на работу, при выдвижении на должности, в «демократических» выборах. Как в свое время выразился кандидат исторических наук С.М. Каюмов: если такая тенденция продолжится, то «следующим президентом США станет одноногая наркоманка, лесбиянка, полунегритянка-полуеврейка, страдающая синдромом Дауна… простите — анатомически и психически озадаченная афроамериканка семитского происхождения с альтернативной сексуальной ориентацией».

Все это могло бы показаться смешным, но под флагом «писи» развернулся глобальный снос традиционной культуры, морали. В колледжах, университетах, школах были составлены огромные списки запрещенной, «неполиткорректной» литературы, где фигурируют Шекспир, Данте, Мильтон, Сервантес, Марк Твен, Байрон и др. В разных штатах США запрещались даже известные детские сказки. Например, про Карлсона (пропаганда антисоциального поведения, возрастная дискриминация — «Малыш», да и Карлсон постоянно выражается «некорректно»). Из публикаций и круга детского чтения исключались и другие сказки (допустим, о «Стойком оловянном солдатике» — он ведь был одноногим).

А нарушения политкорректности были обозначены терминами «словесные притязания» или «язык ненависти». Причем под нарушениями понимаются не только высказывания, но и «неуместные шутки», «неправильно адресованный смех». В лучшем случае это влечет обструкцию, травлю провинившегося. За подобные «преступления» исключают из учебных заведений, увольняют с работы (фактически без возможности найти новую). За «язык ненависти» могут подать в суд, содрать крупный штраф или отправить за решетку. А соответствующие «общественные организации» такие вещи строго отслеживают. Написал «домашние животные», «проститутка», «гомосексуалист» — тут-то тебя и подцепили. Голоса противников «писи» (в их числе был знаменитый писатель Умберто Эко) оказались одинокими и беспомощными. Даже протесты западных правозащитников, что «писи» противоречит Первой поправке к конституции США, о свободе слова, были отвергнуты. Ну какая может быть свобода для «языка ненависти»? И по сути никакой свободы слова больше нет.

А если разобраться, то кампания «писи» стала фундаментальной подкладкой, эдаким обоснованием для других глобалистских проектов. Для ювенальных законов, когда дети выводятся из-под контроля родителей, получают «права» и «свободы» удовлетворять собственные желания — а воспитывают и регулируют их желания СМИ, штампы массовой культуры, специальные проекты в интернете. За отказ развращать своих детей, попытки не допускать их на школьные уроки «сексуального воспитания» можно запросто попасть в тюрьму. Точно так же «политкорректность» подкрепила права «меньшинств», возведенные в культ. Никто не смеет возражать против «гей-парадов», чтобы не вызвать бурю обвинений в «фашизме», не подвергнуться судебному преследованию за «гомофобию». В результате «меньшинства» начали диктовать свою волю «большинствам». Дошло до того, что во французских школах оказались запрещены слова «мама» и «папа» — поскольку по закону семья может быть однополой. Исключено из употребления и традиционное обращение к девочкам «мадемуазель», заменено на «мадам». Потому что девочки с 11 лет имеют право свободно реализовывать свои сексуальные прихоти.