Россия и Запад. Почему мы победим?

А в 1682 г. скончался государь Федор Алексеевич. Умело используя стрелецкий бунт, Софья сумела перехватить власть, стать регентшей при двух номинальных царях — больном Иване и малолетнем Петре. Голицыну она отдала под начало и внешнюю политику, и армию, для него был восстановлен высший в России титул канцлера — «Царственныя Большия печати и государственных великих посольских дел оберегателя». Но царевна завела и второго фаворита, Федора Шакловитого. Он возглавил Стрелецкий приказ. Ревности между двумя приближенными не возникало. Как и с кем проводить время, регулировала правительница. Шакловитый стал ее «верным псом». Голицын требовался ей для решения государственных дел. Вознесся и Сильвестр Медведев, выступал наравне с высшими церковными иерархами.

Начинания Федора Алексеевича его сестра развивала. Польские моды не только сохранялись, но углублялись. Знать гонялась за импортными духами, мылом, перчатками. Столичная верхушка строила дворцы на западный манер, украшала их статуями Аполлонов и Венер. При дворе функционировал театр. Софья сама сочинила несколько пьес для него. Любила она и поэзию, писала стихи.

Однако Федор Алексеевич все же видел грань, за которую реформы переходить не должны. После него дорвалась к власти именно та группировка, которая силилась поломать и изменить основу российского государства. Не считаясь с мнением патриарха, Софья и Голицын разрешили в стране католическое богослужение. В Россию был дозволен въезд иезуитам, и канцлер принимал их даже в частном порядке, у себя дома, «часто беседовал с ними». О чем? Причина подобной тяги к русским правителям могла быть только одна, и она известна. Сильвестр Медведев являлся сторонником церковной унии. Иезуит де Невиль проговорился, что и Голицын разделял эту идею.

Новые властители увлекались и магией, кабалистикой, астрологией. Впрочем, это в полной мере вписывалось в европейскую культуру той эпохи. Голицын, как вспоминали современники, «гадателей призывал и на месяц смотрел о познании судьбы своей». Софья тоже отдавала дань подобным учениям. Голицын и Медведев набрали для нее целый штат астрологов и «чародеев» вроде Дмитрия Силина, гадавшего по солнцу и другим знамениям.

Перед Западом канцлер благоговел. А родное, русское презирал. В 1683 г. готовилась к переизданию не какая-нибудь книга, а Псалтирь. Голицын велел своему подчиненному, переводчику Посольского приказа Фирсову написать предисловие. В результате священную для каждого православного человека книгу предваряли такие слова: «Наш российский народ грубый и неученый». Среди русских на самом высоком уровне внедрялась мода на самооплевывание! Зато канцлер преклонялся перед… Францией. Заставил сына носить на груди миниатюрный портрет Людовика ХIV! Не святого, не царя или мыслителя, а далекого и чуждого короля! Но спорить с Голицыным было трудно. Он вошел в огромную силу. Смещал неугодных, осыпал милостями тех, кого считал преданным себе.

Канцлер внушал аристократам, чтобы они непременно нанимали для своих детей иностранных учителей. Медведев подсказывал таких учителей. Правда, со Славяно-греко-латинской академией патриарх переиграл реформаторов. Открыть ее благословил, но пригласил руководить академией ученых греков братьев Лихудов, твердых в Православии. Медведева аккуратно оттеснили в сторону. Но после этого Голицын начал целенаправленно отправлять русских юношей для обучения в Польшу. Основная их часть посылалась в Краковский Ягеллонский университет. Хотя это учебное заведение не готовило ни технических, ни военных специалистов, ни врачей. Оно выпускало богословов и юристов. Западное богословие и юриспруденция могли понадобиться временщику лишь в одном случае: он хотел подготовить кадры для будущих церковных и государственных преобразований.

Дальнейшие реформы и впрямь намечались. Голицын составил рукопись «О гражданском бытии или о поправлении всех дел, яже надлежат обще народу», читал ее Софье, приближенным, чужеземцам. Эта рукопись до нас не дошла. Но данные проекты чрезвычайно расхваливал де Невиль — иезуит и французский шпион, посланец Людовика XIV и руководителя его разведки маркиза Бетюна. Сам факт восторгов со стороны подобной фигуры выглядит весьма красноречиво. Новое правительство готовило именно такой поворот, которого уже два столетия добивались враги России, — разрушение национальных устоев и подрыв Православия.

Кое-какие шаги уже осуществлялись в явный ущерб интересов России. Голицын предоставил Польше и Швеции право транзитной торговли с Персией через нашу территорию — а торговля иранским шелком являлась золотым дном, она уже несколько веков щедро питала пошлинами московскую казну! До сих пор право торговать транзитом не давали никому. Теперь порядок сломался, к источнику богатств допустили иностранных купцов. Наконец, вопреки мнению большинства бояр и патриарха, Софья и Голицын вступили в «Священную лигу» — союз Австрии, Польши и Венеции, начавших войну против Турции. Главой союза являлся папа римский.