Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования

Оценка ущерба, который был причинен России в результате интервенции и торгово-экономической блокады со стороны бывших союзников, осуществлялась в рамках так называемой Комиссии Громана. Полное ее название – Комиссия по исследованию и учету влияния на русское народное хозяйство войны и блокады Советской России Антантой. Была образована при Наркомате внешней торговли постановлением Совета Труда и Обороны (СТО) 24 марта 1920 года. Ее председателем был назначен В. Г. Громан[47]. Позднее ее фактическим руководителем стал А. Г. Гойхбарг[48].

Об этой комиссии мало что известно. Приведем некоторые любопытные факты[49]. Вокруг Комиссии велись разные интриги. 7 сентября 1920 года Совнарком постановил, что к 5 октября вся работа комиссии должна быть завершена и все материалы сданы в Наркомат внешней торговли. 5 октября 1920 года Совнарком принял к сведению сообщение А. М. Лежавы[50] о том, что Комиссия ликвидирована.

27 ноября того же года в депеше Г. В. Чичерина Л. Б. Красину сообщается: «Восстановление Комиссии Громана Внешторгом и нами (Наркоматом иностранных дел. – В.К.) тормозится статистиком Поповым[51], который хочет участвовать. Совнарком его почему-то поддержал. Трения продолжаются. Надеемся вскоре пустить Комиссию в ход»[52]. Это депеша из архива Ленина. Он ее читал. Приведенный выше абзац подчеркнул, на полях очертил тремя линиями, а также поставил два восклицательных и два вопросительных знака.

Вот запись в журнале секретариата В. И. Ленина, которая датируется 14 декабря 1920 года: Ленин читает шифрованную телеграмму председателя советской торговой делегации в Лондоне Л. Б. Красина с просьбой прислать результаты работы комиссии под председательством В. Г. Громана по исследованию и учету влияния на все стороны народного хозяйства и общественной жизни Советской страны империалистической войны и организованной Антантой вооруженной интервенции и блокады. Ленин направляет телеграмму Красина А. Г. Гойхбаргу, занимавшемуся проверкой и завершением работы комиссии Громана, с запиской, в которой просит прислать ему проект ответной телеграммы Красину, предлагает примерный план ответа[53].

Видимо, в каком-то виде Комиссия продолжает существовать, но работает ни шатко ни валко. В письме Л. Б. Красина В. И. Ленину от 8 ноября 1921 года он эмоционально пишет о срыве работы комиссии Громана. Вот фраза из письма: «Из-за каких-то несчастных пайков остановили эту работу на полпути. Комиссия Гойхбарга все скомкала и сколько-нибудь убедительных данных не добыла, и теперь мы при переговорах окажемся с пустыми руками»[54].

В. И. Ленин в письме от 19 ноября 1921 года пишет Д. И. Курскому[55]: «Т. Курский. Красин очень боится, что работа комиссии Громана (размер наших убытков от интервенции) скомканы Гойхбаргом».

Д. И. Курский 21 ноября 1921 года сообщил Ленину, что материалы комиссии по определению убытков сохранены, находятся в НКИД и дорабатываются комиссией, созданной постановлением СНК 1 ноября 1921 года Курский предложил решением СНК назначить ответственным за хранение материалов С. С. Пилявского[56] и определить срок завершения работ комиссии – 1 декабря 1921 года.

На письме Курского имеется следующая надпись Ленина: «Горбунову. Поставить завтра, 22/XI, в СНК. 21/XI. Ленин». 22 ноября Совнарком заслушал доклад Д. И. Курского и принял его предложение. Отметим, что работа комиссии продолжалась и после указанной даты (1 декабря 1921 г.), т. к. материалы и документы продолжали поступать из разных мест.

На заключительном этапе к работе по оценкам ущерба был подключен Институт экономических исследований при Наркомате финансов РСФСР. Об этом мы узнаем из воспоминаний одного из участников Генуэзской конференции Н. Н. Любимова[57] (в статусе эксперта), который принимал активное участие в оценке ущербов в последние месяцы перед конференцией. Приведу фрагмент воспоминаний Н. Н. Любимова, имеющий отношение к работе по подготовке документа «Претензии России к государствам, ответственным за интервенцию и блокаду»: «Никогда не забуду, как в течение трех месяцев почти ежедневно возле моего дома раздавался звук автомобильного рожка: во дворе, в видавшем виды «Кадиллаке» меня ожидал С. С. Пилявский, помощник заместителя наркома иностранных дел М. М. Литвинова. Пилявский весьма педантично относился к своим обязанностям и, доставляя меня в НКИД (уже после переезда из «Метрополя» на Кузнецкий мост), передавал ключ от сейфа, где я находил материалы, прибывавшие со всех концов страны, об ущербе, причиненном народному хозяйству иностранной интервенцией и блокадой. Эти материалы необходимо было ежедневно (точнее еженощно) систематизировать и обрабатывать. Поступавшие из ведомств или с «окраин» новые данные требовали постоянного пересматривать все расчеты.