Россия или Московия? Геополитическое измерение истории России

В последние годы отечественная историография, отказавшись от абсолютно господствующей среди советских историков идеи о вине только американского империализма за развязывание холодной войны, в значительной степени восприняла идею о единоличной ответственности СССР. Причем основой такой ответственности объявляется господство «сатанинской» коммунистической идеологии, то есть идеологический фактор абсолютизируется. Иногда приводятся иные аргументы (стремление «номенклатуры» сохранить свою власть, изолировав советский народ от разлагающего влияния Запада и создав атмосферу осажденной крепости). Первая точка зрения достаточно уязвима, поскольку эволюция социалистической системы, возникновение враждебных друг другу национальных коммунизмов (китайского, югославского, албанского и т. д.), то, как произошел крах коммунизма, и посткоммунистическое состояние государств бывшей социалистической системы, в том числе и СССР, позволяют с большой степенью достоверности утверждать, что идея мировой революции вовсе не была ведущей для коммунистических элит. Характеризуя социалистический строй, вернее опираться на соображения Н. А. Бердяева о том, что «новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс…»[269], и М. Джиласа: «В противоположность прежним революциям, коммунистическая революция, которая проводилась во имя уничтожения классов, привела к неограниченной власти одного нового класса»[270].

Но в этом случае совсем не предопределено, что единственным путем сохранения власти бюрократии была военная конфронтация с Западом, тем более не должно быть априори принято утверждение, что советская бюрократия обязана стремиться к мировому господству. Во всяком случае, следует хотя бы попытаться определить иррациональные или рациональные мотивы советского правящего класса и его вождей (Сталина, Хрущева, Брежнева), прежде чем вынести окончательный приговор, гласящий, что «СССР был империей зла, а США – городом на холме».

Так, уже упоминаемый выше М. Джилас, считая, что сталинизм был смесью единоличной коммунистической диктатуры с империализмом и милитаризмом, объясняет это традициями русского военно-феодального империализма царских времен, с одной стороны, и стремлением СССР уравновешивать свою экономическую слабость энергичными политическими мерами – с другой[271].

Демонизация своей страны и превращение бывшего противника в носителя абсолютного добра представляются с научной точки зрения не более оправданными, чем обратная процедура. С практической точки зрения это может привести к опасным последствиям при определении внешней политики сегодняшней России. Поэтому представляется более соответствующим истине соображение А. Шлезингера о трагическом характере холодной войны, бессмысленности попыток оценить степень виновности сторон[272]. Представляется также более рациональным анализ соотношения различных геополитических факторов, обусловивших принятие тех или иных решений сторонами конфликта, избегая морализаторства.

После окончания войны разгром держав Оси и ослабление Англии и Франции коренным образом изменили соотношение сил в мире. Из всех великих держав только США и СССР сохранили свое влияние и ресурсы и могли претендовать на роль полюсов, определяющих баланс сил. Само существование двух сильных независимых держав обрекало их на неизбежное соперничество. То, что они руководствовались во многом противоположными идеями, усилило это соперничество, но не более. Поэтому предъявление взаимных счетов является делом безнадежным.