Россия. История успеха. После потопа

Увы, даже это не предотвратило такого позорного события, как немецкий погром 27–29 мая 1915 года в Москве, с трудом усмиренный казаками. В 1915–1916 годах принимаются законы против «немецкого засилия» и «о сокращении иностранного землевладения и землепользования». Десятки тысяч человек выселяют из прифронтовой полосы и так называемых зон безопасности по берегам Черного и Азовского морей. Как оценить эти меры сегодня? У меня нет ответа. Особенно когда вспомню об одной из крупнейших диверсий мировой истории – взрыве и потоплении в севастопольской бухте новейшего русского дредноута «Императрица Мария» в октябре 1916-го. Много лет спустя открылось, что взрыв устроил инженер николаевского судостроительного завода Виктор Эдуардович Верман. Такие вещи не исчезнут, пока народы воюют между собой. Вспомним зеркальный пример – сына русской матери, уроженца Баку Рихарда Зорге.

Люди меняли фамилии и в советское время, после Гражданской войны это стало моровым поветрием – полистайте газеты 20-х годов (о смене фамилии полагалось объявить печатно). И все же перепись 1926 года, т. е. до введения паспортов, учла в СССР 1 млн 200 тыс. лиц с немецким самосознанием. В 1939-м их насчитали 1 млн 400 тыс., и слово «немец» уже было вписано в их паспорта. Присоединение перед войной Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии, Буковины и Прибалтики мало увеличило эту цифру – почти все тамошние немцы на основе межправительственных соглашений выехали в Германию. Но вот что характерно. Во время войны в Германию выехало с оккупированных земель СССР 650 тыс. так называемых фольксдойчей – вдвое больше, чем их там в теории могло быть. Кроме того, вероятно, не все «паспортные» немцы зарегистрировались как фольксдойчи. Значит, большинство уехавших «на историческую родину», будучи по паспорту русскими, украинцами и так далее, смогли доказать свои немецкие корни. Если бы в годы оккупации действительно была вывезена половина наших «паспортных немцев», их число в СССР не оказалось бы по первой послевоенной переписи гораздо большим, чем до войны.

Приведенные цифры, иллюстрируя размытость этнических границ русских немцев, снова возвращают нас к вопросу: кого же считать немцами в нынешней России? Еще Лермонтов писал про одного своего героя: «…его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец».

В 90-е множество русских немцев уехало в Германию. Они продолжают уезжать до сих пор. Некоторые называют их «так называемыми немцами». Думаю, это неверно. Говорить так – значит ставить под сомнение право людей на свободу самосознания и личного самоопределения, право выбора страны проживания и даже право на обиду за те муки и лишения, которые претерпели их родители, депортированные в Сибирь,

Казахстан, Киргизию. Да, по переписи 1989 году более половины паспортных немцев СССР (кстати, в какой бы республике они ни жили) назвали родным языком русский, а те, кто назвал немецкий, зачастую знали его архаичную форму, притом лишь на бытовом уровне. Однако достаточно того, что они сами считают себя немцами. Это их выбор.

В Германии они уже образовали своеобразную этническую группу, и, по-моему, это хорошо. Переселяясь за Одер, их семьи, часто смешанные, часто оставившие в России русскую родню, увеличивают число нитей, связывающих наши страны. Уверен, что отъезд этих людей не так уж сильно уменьшил нашу немецкую составляющую. Русские немцы не исчезнут в новой России. Вот увидите, в следующую перепись, несмотря на миллион уехавших, к немцам отнесут себя в России ненамного меньше людей, чем в перепись 2002-го. Слава Богу, больше нет паспортов с графой «национальность», и в нашу страну возвращается понимание той истины, что этническая принадлежность – дело вольного выбора. Что же до людей, имеющих немецкую бабушку или немецкого прапрадедушку, их у нас, вероятно, миллионов двадцать. Этот простой факт делает Германию близкородственной нам страной.

Два с лишним века в Россию активно привносился немецкий элемент. Сегодня в Германию привносится элемент русский. Почему бы и нет? Старина Ницше, утверждавший, что наиболее желательная перспектива будущего – есть слияние германской и славянской рас, был бы, вероятно, доволен.

Гимн великому городу