Россия. История успеха. После потопа

Добавлю к этому, что, хотя «сырьевая подпитка» позволила Австралии лет за 25 развить вполне современную обрабатывающую промышленность, доля минерального сырья и металлов в структуре австралийского экспорта не только не упала по сравнению с началом 60-х, она выросла! При этом Австралия утратила для Японии роль почти монопольного поставщика: сырье японцам стали продавать и другие страны, Австралия же расширила географию экспорта – так, ее глинозем и уголь доходят ныне даже до наших дальневосточных портов. Вроде бы все в порядке вещей, но Япония почему-то встревожена. Драчка по поводу того, куда России следует проложить нефтепровод – к Японскому морю или в Китай, – хорошо отразила эту тревогу.

* * *

Здесь и зарыта собака. Полуторамиллиардный Китай переживает период металлоемкого и материалоемкого развития. Китаю нужен почти весь набор сырья, какой может предложить Россия. Практически тот же набор нужен Евросоюзу, который тайком посматривает на Сибирь как на новый фронтир Европы. А тут и США затеяли разговоры о желательности поставок углеводородов с российского Дальнего Востока на американский Дальний Запад. Япония смущена. Нет, она не останется без сырья, его на свете предлагается достаточно, но оно может стоить ей неприемлемо дорого.

Япония – самая дорогая страна в мире, и резервов снижения себестоимости экспортной продукции у нее все меньше. Быстрый транзитный путь через Сибирь ведет не только в Европу, он ведет к вожделенным месторождениям вдоль Транссиба и БАМа. Да вот беда – надо изображать незаинтересованность.

Налицо три фактора: Япония в масштабах мира продолжает относительно слабеть; Россия (отдельные активисты не в счет) не видит причин передавать острова Японии; возможность японской «тоннельной инициативы» скована психологическим фактором. В Японии есть осторожные лоббистские группы, которые приватно убеждают руководство страны не связывать себя политически в экономическом вопросе. В связи с деликатностью темы они прикрыты вывесками организаций типа «За связь Японии с азиатским материком» и «За вовлечение Сибири в международный грузовой транзит».

За вовлечение Сибири? Почему нет? Они сделают вид, что пекутся о наших интересах, а мы – что поверили в их альтруизм. И будем вместе подстегивать японскую «тоннельную инициативу». Ведь таковую должен проявить более заинтересованный, не так ли? Или же следует пощадить японские чувства, дать японцам возможность согласиться, «так и быть», на небезынтересное предложение? Это вопрос дипломатии. Сахалинским тоннелям можно придать статус международного транспортного проекта – поддержать такое начинание Японии будет психологически легче. Сейчас, когда в мире много неприкаянных денег, есть надежда привлечь их в глобальный проект под государственные гарантии.

Что же до мирного договора, проживем и без него. Декларация 12 декабря 1956 года, прекратившая состояние войны между СССР и Японией, на практике и была мирным договором (http://www.dvuch.dvo.ru/article.php?n=356), добавить к ней нечего. У хлопотунов в российских верхах за уступку островов ради мирного договора, боюсь, те же мотивы, что, по версии БСЭ (см. выше), двигали канцлером Ли Хун-чжаном.

Россия обязана проявить твердость в вопросе об островах не потому, что нас замучило безземелье, и даже не из-за единственного в мире месторождения рения на Итурупе, оцененного в десятки миллиардов долларов (не говоря уже о такой мелочи, как полмиллиона тонн ванадия), а потому что нельзя открывать ящик Пандоры.

Да, в 1956 году СССР был готов, «идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства», в качестве жеста доброй воли передать – а не возвратить! – Японии два острова Малой Курильской гряды. Речь шла об акте дарения при выполнении одаряемой стороной неких условий. СССР той поры был источником смертельного ужаса для мира, ибо уже больше трех лет располагал термоядерным оружием, имел ракеты дальнего радиуса и готовил испытание межконтинентальных ракет, о чем мировые разведки отлично знали. Допускаю, что с высоты своей самоуверенности он мог тогда себе позволить такой жест, да и то вряд ли. Теперь это уже не важно. Бог миловал, условия не были выполнены, дарение не состоялось.