Россия. История успеха. После потопа

А главное: кто были эти люди? Только ли охотники за «мягким золотом», лучшей в мире пушниной? И они, конечно. Но преобладали вчерашние беглецы. Беглецы не только от перестающей родить пашни, но и от тисков социального контроля, от волостелей, воевод, тиунов, вотчинников, помещиков, мiрских старост и «мiра» как такового. Беглецы были нужны не только на востоке, но и на юге, где также строились города-крепости, была постоянная необходимость пополнения гарнизонов, а людей не хватало. Историки согласны: вся история России есть история колонизации. В основном самочинной.

В нашем народе всегда была высока доля людей, не умеющих, сжав зубы, подолгу смиряться с чем-то тягостным и невыносимым. Россия – едва ли не мировой чемпион по части народных восстаний, крестьянских войн и городских бунтов. Нам сейчас даже трудно себе представить такую высокую долю непокорных людей в популяции – в какой бы то ни было популяции. Если бы не они, в истории России не было бы казачества, не было бы старообрядцев, не говоря уже об освоении исполинских пространств, – значит, речь идет миллионах. Земли за Волгой и к югу от «засечных линий», значительная часть земель на севере и северо-востоке – короче, все бессчетные «украины» по периферии Руси – были заселены главным образом беглецами.

Натиск России на юг занял в общей сложности четыре века. Но при этом надо иметь в виду, напоминает Д. С. Лихачев, что «Казанское и Астраханское царства русский государь принял под свой скипетр на равных основаниях, признав тамошних князей и вельмож».

Греки, грузины, армяне постоянно просили Москву о защите. Первое грузинское посольство, присягнувшее русскому царю, прибыло в Москву еще в 1491 году. Великая грузинская мечта о русском подданстве сбылась лишь три с лишним века спустя, на протяжении которых челобитные и присяги многократно обновлялись. Грузинская эмиграция в Москве, а затем в Петербурге постоянно лоббировала вопрос. В число эмигрантов нередко входили грузинские цари и царевичи вместо с двором. Набожный государь Алексей Михайлович не раз плакал, размышляя об участи братьев-христиан. Но что он мог сделать? Все жалованные грамоты о приеме в подданство мало что значили без военного присутствия на месте. Обеспечить его удалось с помощью череды войн.

Правда, в результате этих войн в российских пределах оказалось несколько нехристианских народов Кавказа – география не позволила решить дело иначе. Но в Российской империи умели мириться с завоеванными. Верхушка маленького, но гордого народа приравнивалась к российскому дворянству и вливалась в его ряды. Дети и внуки мюридов Шамиля были русскими генералами. Нет ни одного примера английских генералов из гвианцев или гвинейцев.

Простой народ разделял заботу о единоверцах. Когда Земский собор обсуждал в октябре 1653 г. просьбу гетмана Хмельницкого о принятии его «со всем войском козацким и со всем русским народом Малой Руси» «под высокую царскую руку», Ивановская площадь Кремля была заполнена москвичами, ожидавшими, что решит Собор, – и весть о положительном ответе вызвала ликование.

И два века спустя неравнодушные крестьяне искали в газете в первую очередь зарубежные новости – не мучают ли где турки христиан? Это выразительно описано в очерке Василия Слепцова «Газета в деревне» (1868). Сильнейший нажим общественного мнения буквально вынудил правительство Александра II вступить в 1877 г. в войну с Турцией за независимость православных братьев на Балканах. Обязанность защиты единоверцев никогда не ставилась в России под сомнение, именно в этом и заключался подлинный (а не мутировавший в идеологию Третьего интернационала) русский мессианизм.

* * *

Несмотря на постоянный отток людей в «украины», корневые российские земли не обезлюдели. Их население между концом XV в. и концом XVII в. только за счет естественного роста выросло вчетверо. Население Западной Европы за эти же 200 лет едва удвоилось.

Поскольку речь идет о временах, когда во всех без исключения странах подавляющее большинство населения составляли крестьяне, женщины рожали столько детей, сколько Бог пошлет, а ограничителями роста были (помимо голода, эпидемий и войн) младенческая смертность, непосильный труд, пьянство, неразвитая гигиена, стрессы, общая тяжесть жизни, эта цифра говорит о многом. Если сегодня быстрый рост населения отличает самые неблагополучные страны, тогда все обстояло наоборот. Замечательно высокий на фоне остальной Европы российский показатель говорит о сравнительном благополучии народа.